— Да, что есть, то есть, — Анюта завела двигатель, глянула в зеркальце и тронула машину.

— Ну, собственно, фигура у нее, практически, безупречна, — глубокомысленно заявил Корсаков.

— Не сказала бы, что безупречна, — с деланным равнодушием заметила Анюта. — Грудь у нее обвисшая.

— Серьезно?

— Ну, если ты думаешь, что это не так, то у тебя просто испорченный вкус, — Анюта пожала плечами. — Конечно, обвисшая!

— А на ощупь и не скажешь, — пробормотал Корсаков.

— Что значит «на ощупь»? — взвилась, было, Анюта, но тут же обмякла. — Ах да, ты же с ней трахался. Все равно у меня грудь крепче и форма лучше.

— М-м-м…

— Ты что, сомневаешься? А бедра? Ты видел, какие у нее бедра? По-моему, имея такие бедра, ходить нужно только в безразмерном балахоне. Неприемлемо широкие бедра! Я не видела ее сзади, но уверена, что у нее целлюлит!

— Однако ноги у нее стройные и длинные, — продолжал гнуть свое Корсаков.

— Щиколотки тонковаты, — безапелляционно заявила Анюта, — и ступни слишком маленькие для ее роста.

— А какая она гибкая! Ты бы только видела, что она может…

— Да не больше меня. Она же старуха, милый мой! Представляю, как у нее кости скрипят. Ты что, любитель антиквариата? Да я тебе такое покажу…

Анюта осеклась, взглянула на Корсакова. Тот едва сдерживал смех, но, увидев, что разоблачен, заржал во все горло.

— Ты издеваешься! — Анюта бросила руль и заколотила его кулачками.

Прикрываясь одной рукой, Корсаков схватился за руль.

— Я тебе покажу гибкая, я тебе устрою на ощупь! — продолжая дубасить его, вскрикивала Анюта.

— Ну, все, все, сдаюсь… сдаюсь, говорю, — Корсаков улучил момент, схватил Анюту за шею и впился губами в полуоткрытый рот, успев при этом убедиться, что впереди дорога свободна.

Она некоторое время сопротивлялась, но потом расслабилась и жадно припала к нему, отвечая на поцелуй. Корсаков чуть повернул руль, направляя машину к обочине. Постепенно замедляя скорость, «daewoo» остановилась.

— Какой ты паразит, — пробормотала Анюта, отрываясь от Корсакова и тяжело дыша.