В этот момент Гомару почувствовал, как его поглощает гнев. На собственное ничтожное прошлое; на мнительность и страх, из-за которого он не стал, кем мог быть; на товарищей, разум которых оказался подчинен неизвестному кристаллу; на этот самый кристалл, который уничтожил все окончательно. Ярость и гнев захлестнули его с такой силой, что момент, когда рабочий начал опускать кирку, просто остановился. Магия переполнила Гомару и создала что-то вроде той же защиты, которая охраняла кристалл. Теперь он мог все видеть, чувствовать и осознавать, но не мог пошевелить ни одним мускулом…

Гомару понял, что последние секунды, которые превратились для него в вечность, нужны, чтобы отомстить. Обрушить всю потаенную мощь на этих ублюдков, которые сейчас разворотят ему голову, и превратить их в прах. Ведь он как раз вспомнил одно очень подходящее заклинание…

Память – очень странная штука. В нужный момент она подкинула формулу «Прощального дуновения» – заклинания, которое Гомару видел в книге деда лишь однажды. Это особый ритуал, который совершается в момент смерти мага и несет в себе разрушительную силу. Вкупе с магической энергией Гомару их должно было хватить, чтобы от бывших товарищей гоблина не осталось и следа. По правде говоря, он и так уже был на пределе, словно тот раздувшийся от маны шар. Но Гомару твердо и непреклонно продолжал напитывать себя злобой.

«Твари! Неужели я недостаточно страдал?! Сначала такие же идиоты, как вы, лишали меня радости детства! Теперь лишаете всего остального! Сгнить в этом отвратительном месте – хуже не придумать! Как же я вас ненавижу! Ублюдки! Из-за таких, как вы, мы с Эмилией оказались по разные стороны…»

При мысли об Эмилии Гомару внезапно почувствовал, как ярость отступила, оставив после себя грусть и тоску. Эта женщина единственная любила его, несмотря на разные противоречивые слухи. Она готова была принять Гомару настоящим, но он сам все испортил. В тот день, когда Гомару отправился в Шратт, они расстались не очень хорошо. Он сорвался, накричал и наговорил много неприятного. Уже будучи в шахте, он корил себя за несдержанность и представлял, как будет извиняться. Подбирал слова, думал, что подарить ей в знак примирения. Но оказалось, что все это лишнее. Не будет никаких подарков, извинений. Потому что его самого больше не будет.

Эта грусть немного отрезвила Гомару. Он понял, что ни Серт, ни остальные не виноваты, что попали под власть кристалла. Они не обладали такой магической силой, которая могла защитить и уберечь. Виноват только этот ублюдочный кристалл.