У корабля в порту их встретил лишь Ото с небольшой группой своих воинов. Корабль, только что приземлившийся, выдвинул трап. Ото торопливо сообщил, что пресса предупреждена и телерепортеры уже летят сюда на крыльях.

– Клянусь бородой моей матушки, – рокотал Ото, – похоже, к нам прилипла удача. Я знал, что ты везучий, с самого начала, как тебя встретил, друг мой. – И отвесил Стэну тяжкий шлепок по спине.

Этот грубиян оказался достаточно мудр, раз сумел "вычислить", что могут значить для него лично нежданные друзья – подзаборники с Дьюсабла. Нужды в объяснениях не было.

Люк корабля с шипением открылся, но никто не вышел. Наконец в проеме возникли Уолш и Кенна, за ними, странно отставая, вылезли помощники. Стэн был удивлен. Он ожидал обычной для "этих козлов" помпезности. Может, потому, что репортеров нет? Как бы то ни было, первые лица системы Дьюсабл имели довольно бледный вид. Даже, скорее, серый.

Уолш с Кенной приблизились – как-то нервозно, подумалось Стэну, и чуть не подпрыгнули, когда Ото велел своим солдатам стать по стойке "смирно" (по крайней мере, настолько "смирно", как могут это Сделать кривоногие бхоры). Что же так тревожило эту парочку? Где их всегдашняя напыщенность?

Махони вышел вперед – приветствовать прибывших; за ним двинулись Стэн с Алексом. В этот момент из нутра корабля послышался приглушенный звук.

Стэн чертыхнулся, распознав, что это за звук. Кто-то отдал там команду – точно, он узнал ее! Стэн даже не обратил внимания, что Уолш и Кенна со всей свитой поспешно метнулись в сторону, настолько он обалдел.

Приземистые люди со смуглыми лицами, на которых честностью и отвагой горели глаза, вынырнув из корабля, выстроились в форме "копья". На их мундирах поблескивали символы воинских наград. Каждый держал большой кривой нож-кукрис в вытянутой вверх и вперед правой руке – "наголо", как на параде; ослепительные блики слетали с полированных клинков.

Стэну знакомы были эти воины, он командовал ими однажды. Гурки! Что, во имя всех чертей на свете, делают они на корабле с Дьюсабла?..

И тут же он узнал ответ. Увидел его. Правда, вначале не поверил своим глазам.

На самом острие "копья" шагал тот, чья фигура была знакома не только Стэну, но и каждому существу, имеющему имперское гражданство. Он возвышался над гурками, не глядя ни вправо, ни влево, по-королевски устремив вперед взгляд неистовых глаз.

Стэн не мог ни двинуться, ни произнести что-либо, ни хотя бы салютовать. Позади в таком же шоке застыли его компаньоны.

– Клянусь мороженой задницей моего батюшки! – прошептал Ото. – Это же Он!