– Постараюсь устроить так, чтобы наемники держались вместе какое-то время. У меня сейчас одна задача – оказаться в центре возможного конфликта.

– Ты понимаешь, что может произойти в худшем случае? Я имею в виду, помимо миллиона перерезанных старателей, развернутых военных действий в Волчьем созвездии, армий восставших под предводительством агрессивно настроенных вооруженных Пророков, шастающих по Вселенной, а так же поголовного заключения под стражу всех охранников? А произойдет вот что, парень – нас с тобой вызовут на ковер.

– Ну что ж, я отправлюсь в штрафной батальон, а вы – в полевое командование.

– Ошибаешься. Нас обоих зафутболят на какую-нибудь болотистую планету. Тебя – в качестве рядового, а меня – в качестве сержанта, сказал Махони. – Это, конечно, при условии, что Император не выпотрошит из нас все внутренности, включая дерьмо. Тем не менее, полагаю, на данном этапе игры мыслишь ты правильно. Надеюсь, если случится худшее, ты и твои солдаты найдете способ разрешить проблему. Хотя я в этом глубоко сомневаюсь.

Махони покачал головой и направился к выходу из склепа.

– Полковник?

– Да, лейтенант?

– Будьте добр, сделайте одолжение. Впрочем, два одолжения.

Махони обмер от такой наглости. Лейтенанты не просят о личных одолжениях у своих командиров даже в отряде Богомолов. Но лейтенанты обычно и не отваживаются заявить своему командиру, что его план сражения был полон дракха.

– Каких?

– Со мной служил один человек, Виллиам Киршейн. Он погиб во время последнего рейда на дженнов.

– Продолжай, – сказал Махони.

– Когда-то он служил в Первом полку Гвардии. Мне бы хотелось, чтобы его восстановили в звании, посмертно. И... медаль бы тоже дать не помешало. Если у него остались родственники, они бы гордились им.

Махони не стал спрашивать, заслуживал ли этот человек таких почестей.

– Как я найду его документы, лейтенант? Знаешь ли ты, сколько Киршейнов служило у нас в Гвардии? Стэн ухмыльнулся.

– Вам не составит труда найти нужного, сэр. Его понижали в звании четырнадцать раз и представляли к Галактическому кресту четыре раза.

Махони облегченно вздохнул и согласился. Он сделает это одолжение.

– Насколько я помню, ты, сучий потрох, осмелился просить о втором одолжении? Стэн замялся.

– Эта просьба интимного характера. Махони ждал.

– Она касается сестры Паррела, Софи, – выговорил наконец Стэн..