— Да, вполне.

Я место помнил более или менее. Там железная дорога делит промзону почти пополам, с обеих сторон от нее бетонный забор. И две ветки отходят. Одна к опытному заводу при НИИ «Точмаш» — «почтовому ящику» советских времен, вторая — к метизному заводу. На метизном сейчас какое-то производство, а вот «почтовый ящик» только пошел под реконструкцию, собираются что-то делать. Да, место именно такое — и не людное, и в то же время подозрений вызывать не должно, там разный народ блуждает. И пара-тройка пустых цехов в окрестностях до сих пор.

— Когда?

— Когда будем уверены, что горожанам информацию слили. Кстати, — он открыл сумку с ноутбуком и вытащил из нее пластиковую папку. — Это фальшивая карта. Но с виду как настоящая, просто все отметки сдвинули и значения поменяли. На всякий случай пусть будет.

— Я понял, спасибо, — взял я у него папку. — Хмелева к тому времени выпустите?

— Да. Чтобы подозрений не было. Пусть все будет как обычно.

— Принял.

Хмель

12 мая, вторник

Жизнь под арестом ничем особенным не запомнилась. Все больше спал. Да еще три раза в день водили на допрос в кабинет следователя. На завтрак, обед и ужин. Иначе кто-нибудь непосвященный мог удивиться излишне обильному питанию арестанта. Двери-то в камере не было — одна решетка.

Ел — спал, спал — ел. Так и скоротал два дня.

Во вторник вечером вместо накрытого стола в кабинете следователя меня встретил Григорий Кузьминок.

— О! — удивился я, шаркая по полу расшнурованными ботинками. — Лед тронулся? Или вопросы появились?

— Тронулся, — кивнул контрразведчик и выложил на стол пакет с изъятыми у меня вещами. — Все разрешилось.

— И как же? — Я выудил шнурок и уселся на стул.

— Наилучшим образом, — уверил меня Кузьминок.

— Наши победили?

— Скажем так, — улыбнулся Григорий, — все остались довольны.

— Так разве бывает? — хмыкнул я, приводя в порядок обувь. — Всего на всех обычно не хватает. Всех много, всего мало.

Кузьминок поднялся из-за стола и потер искривленный нос.