— Приходилось… В том числе и на себе. После того, как меня пытались убить. Такие травмы обычно получают во время пьяной драки в какой-нибудь забегаловке. Кстати, где это ты научилась так бить?

— На занятиях по фитнесу нам показывали несколько боксерских ударов, — ответила Маргарет. — Но на самом деле я ни разу в жизни никого пальцем не тронула.

Дью покачал головой.

— Ты хочешь перешагнуть через меня… Но тогда тебя просто исключат из числа участников проекта, — сказал он, делая второй стежок. — Пойми, я не угрожаю. Но тебя изолируют и будут держать до тех пор, пока все не закончится. Здесь нет никакой угрозы, потому что я знаю, что на наказание тебе наплевать. Как наплевать и на то, что ты можешь кого-нибудь сильно расстроить.

— Вот именно.

Дью сделал третий стежок.

— Однако так и будет, Марго. Тебя отстранят от дел, а на твое место назначат кого-нибудь другого. Возможно, доктора Чэпмена или твоего старого приятеля доктора Чэна.

Филлипс сделал четвертый стежок, затем, наклонившись поближе, посмотрел ей в глаза. Монтойя чувствовала, что его пальцы продолжали двигаться: он мог накладывать швы и на ощупь.

— Но кто бы это ни был, он не будет знать столько, сколько знаешь ты, Маргарет. Им придется тратить время на то, чтобы наверстать упущенное. А времени у человечества все меньше. И они наверняка упустят что-то важное…

Она отвернулась. Дью был прав.

— Мы не знаем, кто или что явится через эти чертовы врата, — продолжал Филлипс. — Но, боюсь, нам бы уже пришлось с этим столкнуться, если бы не ты. Благодаря твоей «погодной» теории мы, возможно, очень скоро сможем отыскать источник инфекции. Если это спутник, мы могли бы рано или поздно сбить его. И тоже — благодаря тебе. Маргарет, нам без тебя не обойтись.

— Но Дью, та женщина… ведь это просто ужасно!

Он кивнул.

— Да, конечно. Но нам нужна информация. Теперь мы вышли на такой уровень, когда жизненно необходимо точно определить момент, когда кого-то придется принести в жертву.

— Тебе легко говорить, — хмуро усмехнулась Маргарет. — В таких делах ты здорово набил руку, не так ли?

Филлипс улыбнулся. Но то была улыбка с оттенком горечи.

— Поговаривали, что я среди лучших. Такая вот довольно сомнительная честь. Послушай, док, что бы ты ни сказала, что бы ни сделала, с кем бы ни поговорила, Бернадетт Смит умрет. Единственное, что ты сейчас можешь изменить, — это прекратить бесполезные протесты и убираться к черту из проекта. Ты хочешь остаться чистенькой, но во что это обойдется твоей стране? Человечеству? Скажи мне, что ты хотя бы понимаешь, каковы могут быть последствия!