— Чего делать-то будем? — спросил я у общества, попутно отвешивая подзатыльник своему ученику, чтобы не зазнавался.

В ответ послышались предложения, объединенные общей идеей: «Захватить, побить, отобрать!» Варьировались только варианты, как это сделать.

Да, сколько ни внушал я им, что все люди, а не только «люди», — братья, а прежние инстинкты никуда не делись. Раз нас в два раза больше, значит, надо ограбить. И это, несмотря на то что часть лодок идет на буксире, за отсутствием должного количества гребцов.

— А если там твоя родня, Кор’тек? — задумчиво спросил я у нашего адмирала. — Ну или еще чья-то из наших? Тоже убьем и ограбим?

— Моя?!! — В глазах в Кор’тека вдруг вспыхнула надежда, которую весьма опрометчиво с моей стороны было бы ему давать.

— Я сказал «если», — постарался я охладить его восторг ушатом ледяной реальности. — Помните, когда мы в прошлом году тут прибрежников побили, что нас ограбить хотели? Так среди них родня нашим нашлась. И теперь они у нас в племени, ирокезы, как и все. Может ведь такое случиться, что и тут родня найдется. Или, может, они кому из наших убитых родня? А ведь мы всех наших предков к себе приняли. Вот коли убьем мы этих, и попадут они за Кромку, а там пращуры их встречают и говорят, мол, это наши детишки вас и убили. Нехорошо-то как выйдет. Так ведь и пращуров обидеть недолго!

Во, сидят, думают. Угроза обидеть пращуров и лишиться их поддержи работает лучше, чем тыща лекций о гуманизме и пользе вегетарианства.

Однако и впадать в ересь человеколюбия нам тоже не стоит. Ведь о том, что мы добрые, белые и пушистые, знает пока только очень ограниченный круг лиц, из нас же, собственно говоря, и состоящий. Думаю, у всех остальных, имевших счастье столкнуться с нами и выжить, мнение о пушистости ирокезов могло сложиться несколько превратное, если не сказать хуже.

А для тех бедолаг, кто вообще про нас пока еще не слышал, любой встречный, как обычно, — потенциальный враг. Хотя ведь у прибрежников, возможно, и несколько иные обычаи?

— Слушай, Кор’тек, а что прибрежники вообще обычно делают, когда вот так вот в море встречаются?

— Так ведь когда как, — задумчиво ответил он мне. — Смотря кто плывет, вдоль какого берега, ну там и вообще. Вот, к примеру, возле Вал’аклавы или Улота лучше не баловать, потому как там поселков много и все друг дружку знают. Могут заметить, что товар чужой меняешь или на знакомой им лодке приплыл, и товар тот, и лодку у тебя отобрать, да еще и твоего прихватить до кучи могут. Тем, кто караванами да обменом живет, тоже ведь невыгодно, чтобы идущие к ним и от них караваны грабили.