…

– Вторая страна начала объединять вокруг себя недовольных, и недовольных оказалось слишком много. Слишком много. Люди этой страны, когда приходили куда-то, не говорили, а слушали. И им высказывали все беды, которых накопилось слишком много. То тут, то там можно было найти миссионеров из этой страны, и все больше людей к ним прислушивалось.

…

– Один из таких миссионеров жил на Ближнем Востоке. В городе, который назывался Бейрут. Точнее, он не жил там постоянно, но имел там недвижимость и проводил там много времени, вращаясь в кругах делового мира Бейрута и всего Ближнего Востока. А Бейрут был перекрестком миров, своего рода Лас-Вегасом арабского мира, потому что там были казино и множество доступных женщин…

…

– …И так получилось, что у этого человека была дочь. А у одного из столпов делового мира Бейрута был сын…

…

– …Дела тех дней давно покрыты радиоактивным пеплом… мы никогда не узнаем точно, что происходило тогда. Скорее всего, они познакомились еще в очень юном возрасте… она была на десять лет младше его. Он был правоверным мусульманином, когда они познакомились, но не слишком усердным в вере, а она была христианкой. Точнее, православной, как некоторые сирийские общины… но при этом и в ее семье веры было мало. Они начали общаться друг с другом… и, скорее всего, он полюбил ее по-настоящему, пусть она и была христианкой. А вот она вряд ли когда-то его любила по-настоящему…

Амир Ислам слушал с непроницаемым лицом.

– …Скорее всего, обе семьи были тайно заинтересованы в браке. Хотя мусульманин теоретически не мог взять в жены христианку – в Бейруте эта проблема была решаема: просто христианка принимала ислам и устраивала свою жизнь. Молодой человек начал учить свою избранницу исламу, в который сам не особо верил. И ни он, ни его семья не поняли, что произошло на самом деле…

…

– …Так получилось, что она уверовала по-настоящему и тайно приняла самый радикальный вариант ислама – ваххабизм. Вероятно, это произошло по причине юношеского радикализма… к сожалению, в народе, которому она принадлежала, издревле была сильная тяга к справедливости. Только понимали эту справедливость очень по-разному. Раньше уходили в коммунистический террор. А теперь начали уходить в террор исламский[140]. Вот и она ушла в исламский террор.

Молодой человек, по-видимому, продолжал любить ее, а она научилась этим пользоваться. Сегодня она с ним, а завтра – на секс-джихаде с настоящими экстремистами. Молодой человек ничего не мог с этим поделать, ему оставалось лишь терпеть. В попытке забыть ее он занялся образованием, уехал на Запад и немалого добился. В числе прочего ему удалось даже обрушить главнейшего врага исламского мира – Соединенные Штаты Америки, он бил туда, куда не додумается ударить ни один бородатый экстремист, – по финансовой системе и долговому рынку, совмещая это с финансированием войны на североамериканском континенте, создавая военную угрозу для США на границе впервые за сто семьдесят лет. Это было безумием, но это сработало, это выглядит как безумие и по сей день, но у нас нет оснований не верить этому молодому человеку.