Сразу к делу? Очень хорошо. А то каждая минута на счету.

– Да, в общем-то, особо ничего. Только то, что я услышал от Григория Натаныча… не знаю, как его фамилия…

– Чернобровин фамилия этого поца, – жёстко ответствовал Берензон. – Что он вам наплёл за меня и мои опыты?

– Сказал, вы до чего-то докопались. И будто бы в возникновении Катаклизма виноват некий Фенрир. Кто он вообще? Бог? Дьявол?

– Ни то, ни другое. – Похоже, я подобрал к исследователю ключик: его взгляд вдруг наполнился яркими искорками, и он заговорил быстрее. – Ой-вэй! Хоть кто-то воспринял моё открытие всерьёз! Наконец-то! А ведь это, может быть, величайшее достижение науки за всё время её существования! Пойдёмте, любезный, я покажу.

– Яков Израилевич, а не стоит ли вначале…

Но Берензон перебил мрачного телохранителя:

– Полноте, полноте. Видите, человек заинтересован? А что это значит? Это значит, что у него есть мозг и он им таки думает! А то в вашем милом обществе я совсем одичал…

Яков Израилевич ухватил меня за рукав и потащил по коридору.

– Это шанс, понимаете? Что знает один, знают все! Неведение же в нашем случае смертельно опасно! Оно грозит гибелью всему живому…

– Даже так? – Я приподнял бровь.

– Идёмте же! – поторопил меня эмоциональный профессор, увлекая за собой.

Мы прошли тёмным коридором с единственной рабочей лампочкой на потолке. Берензон приложил к блестящему кругляшу на стене палец, и стальная дверь мягко отъехала в сторону. Профессор пропустил меня вперёд, а когда я вошёл, заперся изнутри.

– Садитесь, уважаемый, я имею сказать вам несколько умных слов…

– Григорий Натаныч!

– Жора, в чём дело?

– Эта… в карцере…

– Ну!

Чернобровин нахмурился. От радушия, которым он «потчевал» недавнего гостя, не осталось и следа.