Я посоветовался с Еленой – она побаивалась, но мне удалось убедить ее, что гроза миновала и князь меня более не ищет.

– Недолго задержусь – туда и обратно, заводных коней с собой возьму да Федьку-занозу. Через месяц и вернусь.

Мы с Федором за день собрались, я расцеловал жену и Василия, и мы в начале августа, после Яблочного Спаса, выехали.

Погода благоприятствовала: было сухо, дороги утоптаны, ехать тепло – благодать. Скромные пожитки – на заводных конях, в переметных сумах, еду не брали, ночевали и ели на постоялых дворах.

Мы добрались до Москвы, где я решил зайти в Разрядный приказ за жалованьем. К моей радости, имя мое в разрядных книгах было, и я получил деньги за два боевых похода. Жалованье боярам причиталось только за службу государю в походах, на заставах, равно за ранения и увечья.

Вышел я из приказа повеселевший, пояс приятно оттягивал полный серебра кошель. И надо же было случиться – нос к носу столкнулся с князем Овчиной-Телепневым.

– Ба, кого видят мои глаза! Никак – знакомец старый? А то я все гадаю – причудилось мне лицо знакомое? Не ты ли лицо прятал, когда на Смоленск государь походом ходил?

– Здравствуй, князь. Не обознался ты – я то был.

– Чего же не подошел?

– Зол ты отчего-то на меня, княже.

– Было, было, да быльем поросло. Ты чего здесь?

– Жалованье получал.

Князь отошел на два шага, внимательно меня оглядел, придвинулся.

– Одежа на тебе боярская. Объяснись.

– Я ведь сиротой себя считал, если ты еще помнишь, князь.

– А то как же.

– Отец мой нашелся на Вологодчине, и документы о боярстве моем есть.

– Гляди-ка! – удивился князь. – Мне теперь с тобой не зазорно за одним столом мед-пиво пить. Зайдешь?

– Дела, князь, спешу. Ты уж прости.

– Ладно, ступай, – поджал губы князь.