– Ай да Всевед-воевода…

Мудрило был слишком увлечён собственными словами, чтобы услышать посадницу:

– Почо? Почо мя второй год туряш? Почо ватагу-ту мою бешшадно искорзала?

Баяна хищно улыбнулась:

– Ново ты отписал: «Бешшаднось – не ответ, бешшаднось – спрос. Ответ – ага»!

На это Мудрилу было нечем возразить. Заметив, что вождь бросает голодные взгляды в сторону стола, его собеседница неожиданно участливо справилась:

– Жаржень зобать хочеш?

Из шатра вышли ещё две чолдонских молодицы, одна с мехом и кружкой, другая с подносом, нагруженным двумя мисками.

– Жърчик, пяни, хурь, свежина, – сообщила та, что с подносом.

Мудрило налёг на угощение, как будто не ел дня три. Одди подумал, что «три дня не ел» вполне могло оказаться дословной правдой.

– Что-то мягко она ему стелет, – обеспокоился горняк за соседним столом.

– Позобай-ка, позобай, – Баяна удовлетворённо кивнула. – Почо тя туряю, баш?

Мудрило с хлюпаньем опорожнил в себя кружку «жърчика», утёр усы рукавом изрядно несвежей исподней рубахи, и подтвердил:

– Ага, почо?

– Спомянеш-ка, как Бехмайку-веслину с варнаками грабил?

«Вож» проглотил запихнутый в рот кусок и переспросил:

– Бехмайку? Как вроде, годов двацать?

– Баточника, евонну жонку, да девоху спомянеш?

– Не. Чо за свежина? Бжнятина?

– Бжнятина, масятина, кладушка, варнавка, балык, гольян.