Играл я до упора, чтобы отвлечься, играл, пока от кликов мышью не заныл указательный палец, а тот самый нерв, что ведет от пальца к спинному мозгу, не скомандовал — «Спать!».

Лес и горы… И голоса. И имя — Джорек.

Джорек. Кто он такой, этот Джорек?

Я — Тиха, Тихон Громов. У отца было неплохо с чувством юмора, раз он дал мне это имя при наличии такой громкой фамилии. А мать… Не хочу о ней говорить!

Еще раз убедившись, что крылья из спины не растут, я вышел в коридор и захлопнул дверь.

До рынка мне ехать почти час. Маршрутка и метро, от самой «Чкаловской», где, с трудом уцепившись двумя пальцами за поручень, я заглядываю под мышки великанам. Да, мой рост — сто пятьдесят два сантиметра, ниже — только садовые гномы. По улице я хожу с высоко задранным подбородком, чтобы прибавить себе еще несколько сантиметров, и частенько не могу разглядеть, что делается под моими сандалиями.

Улица плавилась и подыхала от жары. Изнывая, как и большинство прохожих, я прошел, наверное, метров тридцать, глянул в небо, вздохнул, после чего уверенно наступил на чужую ногу.

— Ай! Вс-с-с-с! Мальчик, осторожней!

Девушка в ярко-голубом сарафане смотрела на меня разъяренной кошкой.

— Простите, пожалуйста, — сказал я. — Не заметил…

Тут она толком меня разглядела, и взгляд ее стал точно такой, какой я и привык обычно видеть у девушек. Вариаций взгляда ровно три. Сверху вниз, снисходительно, сквозь меня — презрительно, и самый мерзкий взгляд, вокруг меня, как будто Тихи Громова вообще в природе не существует.

Так вот она смотрела вокруг.

— Ты вообще не видишь, куда идешь, придурок конченый?

Хорошее начало хорошего дня…

— Да пошла ты, коза!.. — буркнул я и ушел, задрав подбородок. Она что-то пробормотала мне в спину.

День был испорчен — окончательно и бесповоротно.