— Боюсь, мне будет трудно адаптироваться. Были ли кроме меня другие планетяне в ваших городах?
— Редко, но были.
— Что с ними стало?
— Кое-кто ассимилировался. Многие умерли. Другие вернулись на свои земные шарики во время остановки.Таким был мой отец. Вот почему я ненавижу планетян и почему они меня не интересуют.- Орена с торжеством победителя посмотрела на собеседника.
— Ваш отец был планетянином, а вы их ненавидите? — Тинкар с удивлением посмотрел на женщину.
— А что тут удивительного? — хмыкнула она. — Он прожил с нами шесть лет, адаптировался, а потом предал нас.
— Предать можно лишь то, что ты признал своим…
— Конечно!
— Я признал своею Империю. И если вы меня примете, а я не откажусь, то я стану предателем!
— Это не одно и то же, тупица! Был ли у тебя на Земле выбор? Мог ли ты заняться чем-то иным?
Он некоторое время молчал.
— Думаю, нет. Гвардейцев набирают в раннем детстве. Мне было три года, когда меня забрали у родителей. Мой отец…
Перед его глазами мелькнул громадный силуэт. Только и всего, силуэт, и никаких деталей, ни единой черточки лица, которую бы он вспомнил.
— Я едва помню родителей,- пробормотал он с внезапной,его самого удивившей тоской. — Я даже не знаю их имен! Холрой- фамилия, которую я ношу, вовсе не моя, ее дали мне для удобства. Мать… Не знаю. Она была светловолосой и улыбалась мне! А! Зачем вызывать к жизни воспоминания? Я мог бы встретить родителей на улице и не понять, что это они. Я даже не знаю, к какому классу они принадлежали.Быть может, во время весеннего мятежа я убил своих братьев!
— И это ты называешь цивилизацией? — ужаснулась молодая женщина. — И за это ты готов умереть?
— А за что другое? Я не знаю ничего другого, во всяком случае, не знал до встречи с вами.
Он вскочил и принялся, расхаживать взад и вперед перед скамейкой, на которой сидела Орена.
— Три года! Что знает трехлетний ребенок? Ничего! Я был в их руках словно кусок глины, из которой можно лепить что угодно. Вначале я должен был преодолеть низшую школу: научиться читать, писать, считать. Но в иных условиях, чем остальные дети. С самого начала железная дисциплина. Потом средняя школа и долгие часы политических занятий!
Он продекламировал: