— Подслушивать, Дэн, не хорошо.

— Я не говорю, подслушивать. Может, случайно услышал. Это другое дело. Краем уха услышал? — допытывался Дэн.

Хуан смутился. Слышал, точно, слышал. Говорить не хочет, хитрый испанец.

— Ты скажи мне. Я никому не разболтаю. По секрету мне, как другу. — Святое слово "друг", по дружбе многое можно.

— Дэн, ты только никому. Я не много слышал. Они хотят какой-то город взять.

— Город? — Воображение рисовало картины боя. Штурм Измаила. Он, Даня, по штурмовой лестнице взбирается на крепостную стену. О колено ломает древко вражеского знамени. Ликующие крики армии победителей.

— Да, на побережье. — Продолжает докладывать лазутчик. — Не знаю, какой. Я им еду приносил. Я вошел, они тут же замолкли.

— Спасибо, Хуан. Я никому не скажу. Спокойной ночи.

Хуан ушел. Данька задул свечи и лег спать.

Хитрый капитан Свен. Город решил взять. Целый город. Наполеон. Стратег. Сходу. Взять штурмом город. Большое дело. В такой компании приходит известность, слава. Все поставлено на карту. Либо пан, либо пропал. И он будет участником эпохального сражения.

Часть 18

Часть 18

Фатализм — вот слово, над которым размышлял Даня. Что это такое? Что б никто ему не мешал, Данька закрылся в своей комнате. Сел за стол, положил перед собой чистый лист бумаги и, как ему казалось, обдумать это, лучше проговаривая. Он видел себя в будущем следователем, причем опытным. Такой должен обучать зеленую молодежь. Вот он и представил себе такую сцену. Так виделся ему мир великих сыщиков. Он представил, что перед ним сидит молодой коллега, и опытному наставнику суждено помогать зеленой молодежи. За окном тихая Тракторная улица. Щебет птиц. Данька закончил обычные домашние дела. В комнате тепло и уютно. На столе перед Даней пара учебников, листы чистой бумаги. Легкий запах чистящего средства, которым он протирал мебель. Серой и не пахло. Данька не видел, что у него есть реальный собеседник, и он сидит напротив. Напротив сидит Сеятель-Жнец, слегка улыбается, благосклонно кивая головой. Костыль, на который он опирается при ходьбе, прислонил к стулу. Он хромой. Отчего люди считают, что смерть — баба с косой. Смерть — мужик с костылем. Ему не нужна коса, что бы кому-то накостылять.

— И так, — словно учитель в школе, говорил Данька, — существуют две версии. Одна говорит о том, что в жизни все предопределено и мы движемся по заранее спланированному пути. Что-то наподобие поезда. Он идет от станции А до станции Б по рельсам. Он бы мог свернуть, железнодорожных веток много, но стрелки переключаются так, что поезд идет по заданному маршруту. Где-то существует возможность прейти на другую ветку, но этому помешает стрелочник.