— Хорошо. Мы в парк едем с парнями. Погуляем там. — Даня спешит.

— Футболку одень правильно. — Вздыхает мать.

— Сейчас. — Дэн исправляет небрежность прямо за столом.

— Ты помнишь? — Мария Петровна надеется, что ее торопыга хоть что-то помнит. Не удивительно, если забыл. Она не могла представить, как не запутаться, живя одновременно в двух мирах.

— Помню, вы идете на день рождения к этой грымзе. — Данька отмахнулся.

— Надежду Серафимовну называть грымзой. Это не прилично. — Мария разливала чай. Как молодежь пренебрежительно говорит о старших.

— А если она грымза? Всем мозги проест. — Даня считал свое мнение верным. Его взгляд на окружающий мир и людей самый точный.

— Даня! Так нельзя. — Мария сказала это только потому, что так положено. Сын не изменит своего мнения. — Мне еще надо в парикмахерскую зайти.

Последнее время мать начала тщательно следить за своей внешностью. Делать прическу и макияж.

— Надо купить нашей имениннице подарок. — Мария убирала посуду.

— Господи, ей все равно не угодишь. Метать бисер перед свиньями.

— Даня! Она замечательная женщина.

— Была, двести лет тому назад. Старая вешалка.

— О взрослых так не говорят, — возмущалась Мария Петровна.

— Ладно. Хорошая. Я ушел.

Данька побежал к троллейбусной остановке. Они встретились.

— Сейчас дождемся нашего рогатого и поедем. — За всех решил Макс.

— На шестнадцатом? — уточнял Славка.

— Да. Он останавливается сразу у парка.

Троллейбус запаздывал. Автобусы подходили, сердито хлопали дверцами и уезжали. На остановке сидел старый дед. Одет не по погоде, в плаще. В руках трость. В очках с сильными линзами. Седая бородка. Не терпеливо перекладывает трость из одной руки в другую. Он посматривал в сторону, откуда должен был прийти троллейбус.