Хоэртон спустился до нижней погрузочной палубы, той самой, с которой началось его последнее задание. Несколько кораблей, полетами которых он когда-то руководил, стояли в полутемных безлюдных доках. Техника продолжала работать, пикая датчиками и помигивая индикаторами. Свет горел, шлюзовые камеры качали воздух, повинуясь командам Джейсона, подтвержденным картой доступа сержанта Пола Матуса.

Здесь Хоэртон дослужился до первого лейтенанта, здесь же был разжалован и стал никем. Его военная карьера подошла к концу. Спустя несколько недель или даже месяцев, его, как и всех сотрудников Хьюго-Доран официально будут считать погибшими. Данные удалят из реестра, а на Землю придет извещение, о безвременной кончине нескольких сотен человек. Естественно, Джейсон опередит его. Он успеет принять все необходимые меры, чтобы не иметь дел с властями, а затем и вовсе обзаведется новыми документами. Преподобный Теодор обещал помочь в этом. Хоэртон верил, что эта махинация станет последней из совершенных Теодором.

Джейсон прошел в эвакуационный блок. Внутри всегда находились в полной готовности несколько компактных посудин, нацеленных прямиком на Землю. Выбрав один из кораблей, Хоэртон погрузился в него, скинув верхнюю, пропитанную кровью одежду, и дал команду на старт.

Шлюз сработал, выпустив корабль в стартовый отсек, затем автоматика плавно вывела его в открытый космос и сбросила захваты. Отойдя от базы на безопасное расстояние, спасательное судно взяло курс на Землю. Хоэртон дал команду бортовому компьютеру разбудить его на подходе к планете, чтобы иметь возможность посадить корабль вдали от населенных пунктов во избежание процедуры идентификации личности. Затем завалился спать.

Тайна гибели Моссианской цивилизации осталась на Хьюго-Доран и теперь находится под более чем серьезной охраной. Человечеству предстоит пройти еще очень долгий путь, прежде чем оно сможет совладать с оставшимся на бывшей военной базе Пожирателем демонов.

Хоэртон стоял на зеленой лужайке, под лучами летнего полуденного солнца. Дул легкий ветерок, щебетали птицы. Сквозь шум листвы были слышны звуки города, расположенного неподалеку. Джейсон слышал шаги прохожих на тропинке позади него, слышал их тихие голоса. В таких местах всегда спокойно и тихо. Всегда печально.

Хоэртон смотрел на белую каменную плиту, торчащую из земли, среди тысячи подобных напоминаний о тех, кто был когда-то среди живых. Он стоял и ждал, ждал, что боль вернется, захлестнет, накроет его снова, но было пусто.

Надпись, выдолбленная на плите, выцарапанная на его сердце, выжжена на коре головного мозга, тяжелым камнем покоилась в самой глубине его души.