Его друзья, весело смеясь, подбежали и тоже запрыгнули в лодку. Вся компания

расхватала весла, и лодка стремительно ринулась к боевой галере. Делая очередной

гребок, Император склонился к уху сидящего рядом с ним воина в доспехах из тисненой

кожи песчаного буйвола:

– Ты строго проследил за выполнением моего приказа, Амен?

Воин тихо ответил:

– Да, Санахт. Ни одного жреца рядом на день пути…

А приказ Императора был строг и однозначен: «Никакой помпы и славословий. Никаких

лишних глаз». Из-за этого, выезд из Хут-Ка – нынешней столицы Империи Тукан, был

произведен внезапно и ночью четыре дня тому назад, а место, где бросила якорь боевая

галера, на две тысячи имперских локтей было оцеплено личной охраной Самодержца.

Официальная версия отбытия Санахта гласила: «Владыка впал в печаль. В сильную

печаль. Воплощение божественного Шу будет утешаться охотой на леопардов и пирами

со друзьями в объятиях девственниц из Сарепты и мальчиков из Димашка. Присутствие

жрецов, столпов государства, на этой охоте и пирах – будет тяготить Императора, и

мешать отвлечься». Для большей доходчивости, каждому жрецу, по традиции входящему

в окружение владыки, вместе со свитком из особой, «императорской» хлопковой бумаги, в котором говорилось о причине отъезда Санахта, прилагался остро отточенный

бронзовый нож. На его лезвии умелой рукой дворцового оружейника была выгравирована

надпись: «Воля воплощения Шу – священна. За ослушание – смерть».

Однако жрецы не были бы жрецами, если бы они не имели глаз и ушей среди самых