– Мы заберем его.

– Скорее, – скомандовала Тримбл.

Маркус схватил аптечку и поспешил к лестнице у стены комнаты, а Вульф с Галеном понесли Винчи – застывшее, негнущееся, как доска, тело. Маркус остановился на верхней ступеньке:

– Спасибо!

– Если найдешь Нандиту, – тихо проговорила Тримбл, – скажи ей… что я пыталась.

– Обязательно, – Маркус проскользнул в небольшой ангар и, впустив Вульфа и Галена с Винчи, закрыл за ними дверь. Ротор был маленький, но, казалось, должен был вместить четверых, если те сядут поплотнее. Когда они попытались втиснуть негнущееся тело Винчи, тот неожиданно размяк, стал хватать ртом воздух и прохрипел:

– Нужно вернуться. – За спиной загудел хор голосов – другие партиалы тоже освободились от пут Связи. – Нужно помочь ей, они собираются… – За дверью громыхнули выстрелы, и Винчи поник головой. – Не важно, – пробормотал он. – Откройте окно и распространите данные. Пусть все узнают, что генерал погибла.

Глава тридцать пятая

Глава тридцать пятая

На ходу Кира поглядывала одним глазом на небо, высматривая признаки дождя, а другим – на окрестные поля. В зоне загрязнения они не могли позволить себе находиться вдалеке от укрытий, но на равнинах Среднего Запада часто оказывались вдалеке ото всего.

Во время первого кислотного дождя они потеряли еще одну лошадь. «Нет, – напомнила себе Кира, – мы потеряли Парю не на дожде, а уже в доме: в доме, куда я его завела». Обезумевшие от прожигавшей кожу кислоты лошади, брыкаясь и ударяя копытами во все что ни попадя, начисто разнесли комнату, и пока они отмыли и успокоили их, Паря успел себя покалечить: сломал переднюю ногу, два ребра и челюсть. Кира сама оборвала его мучения. «Мне ничего другого не оставалось, – убеждала она себя, наверное, уже в сотый раз. – Либо завести их в дом, либо дать сгореть в кислоте – я не могла так поступить с ним». Совести эти размышления не успокаивали, и девушка заставляла себя думать о другом. Хуже всего оказалось то, что это не было ее самым страшным переживанием.

Кира и Герои обе получили ожоги, но от волдырей за несколько дней остались только красные шрамы. Сэмм пострадал сильнее и на три дня почти ослеп, пока ускоренная регенерация партиалов не справилась с ядами и не восстановила поврежденную роговицу. Афе, единственному человеку в группе, досталось больше всех: он пережил душераздирающие пятнадцать минут, привязанный к бьющейся в агонии лошади, но за это время кислота успела сильно обжечь его спину, руки и ноги, а глаза несчастного, пострадавшие еще сильнее, чем у Сэмма, не показывали никаких признаков выздоровления. Кира обшаривала каждый новый город в поисках мазей и обезболивающих, но по большому счету все, что они могли, – это почти непрерывно держать его накачанным снотворным и привязанным к седлу Бурлачки, стараясь облегчить продвижение всей группе. Они не знали, что ждет их в денверском здании «ПараДжена», но Кира надеялась, что там по меньшей мере найдется нормальное укрытие и больница, где можно будет разжиться медикаментами. Афа заслуживал лучшего, чем то, что они могли дать ему в походе.