«Старик явно любит поговорить на эту тему, – отметила Кира. – Попробовать, что ли, подтолкнуть его еще дальше?»

Она прочистила горло:

– То есть вы были членом исследовательской группы, которая создавала новые организмы.

– И остаюсь им, – кивнул Вейл, снова бросая взгляд на Сэмма, неподвижного, как скала, и безмолвного, словно статуя. Кира забеспокоилась, что не так, но ученый повернулся к ней, тепло улыбаясь. – Я генетик, насколько в наше время возможно быть генетиком. Лекарство, которое я сделал, пока работает, но мне нужно нечто, что работало бы, как эти микробы: нечто, что незримо живет само по себе, распространяясь и защищая нас безо всякой помощи и вмешательства. Нечто, что передавалось бы от матери ребенку.

– То, что у вас есть сейчас, – уже спасение. Так или иначе, ваше лекарство работает. У нас в Нью-Йорке ни один младенец после Эпидемии не жил дольше трех дней. Мы нашли способ вылечить одного ребенка несколько месяцев назад, но и все. У нас один ребенок-чудо, а у вас – сотни. Мы пытались воспроизвести свое лекарство, и не смогли, но вы можете дать нам будущее. Пожалуйста, я – медик, я всю свою жизнь посвятила подготовке именно этого мгновения! Проведите меня в свою лабораторию, покажите, как вы это делаете, и мы спасем десятки тысяч детей, целое поколение, – Кира поняла, что плачет. – Мы снова обретем будущее.

– Лекарство не подлежит перевозке.

– Что? – Кира непонимающе сдвинула брови. – Как это?

– Увидите.

Кира вскочила.

– Прямо сейчас!

– Имейте терпение, – он замахал рукой, показывая, чтобы она садилась, но Кира осталась на ногах. – Я хочу помочь, но нужно проявлять осторожность.

– К чему осторожность?

– Здесь, в Заповеднике, установилось хрупкое равновесие, – объяснил Вейл. – Я помогу вам, но мне нужно сделать это, не нарушая данного равновесия.

– Так давайте мы поможем, – жадно откликнулась Кира. – Я изучала РМ, мы пересекли пустоши, мы знаем местность, политическую ситуацию и все остальное. Что вам нужно знать?

– Сегодня – ничего, – ответил Вейл. – Я поговорю с вами завтра.

Кира сжала кулаки в бессильном раздражении.

– А что со сроком действия? – спросила она. Он поднял на нее широко раскрытые от удивления глаза, словно не понимал, о чем речь. – Срок действия партиалов, – уточнила Кира. – Встроенный в геном механизм, убивающий их через двадцать лет. Вы что-нибудь знаете о нем? Вы не выясняли, как он работает?

– Другие подберут вам место для ночлега, – промямлил Вейл, вставая и направляясь к двери. Его голос теперь звучал неуверенно, восторг от микробов сменился рассеянным бормотанием. – Собирается дождь, и, с микробами или без, оказаться под открытым небом вам не захочется.