– А получится? – тот смотрит с сомнением. – Все ж таки не двоих-троих человек «из обращения изымать» придется. Скорее – полторы-две сотни, да плюс семьи. Как люди-то отреагируют?

– Да бросьте вы! – отмахивается «пиджачный» из ФСБ. – Кто вообще фамилии и лица этих балаболов помнит? Кому они интересны? Главное – сработать быстро и избежать огласки. А потом, если сможем хоть дела наладить, то никому и не интересно будет, кто именно там наверху заседает…

На столе снова затрезвонил телефон, на этот раз обычный. Теперь на звонок ответил Воронин.

– Из штаба военного округа звонили, – сообщил он, повесив трубку. – Ходаков застрелился. Отдал приказ, принял доклад об исполнении, вышел в соседнюю комнату и… Из табельного…

– М-да, – после небольшой паузы протянул армейский генерал. – А я уж было решил, что совсем Ходаков скурвился… Это чем же они его так прижали-то?

Контрразведчик был настроен куда циничнее:

– Что ж, ребятам моим работы меньше. И, кстати, толковая мысль! Самым дубоголовым и упертым, кто не поймет, что лучше помалкивать в тряпочку и жить, можно такие же «муки совести» устроить. Как, Дмитрий Борисович, справятся ваши парни?

Подполковник из «Альфы» снова молча кивнул. Такие, как он, вообще обычно отличаются редкостным немногословием. Им ни к чему сотрясать воздух словесами, за них все скажут дела.

– Ну, значит, вопрос решенный, – кивнул начальник ФСБ. – Действуйте, товарищи офицеры. Да, Станислав Сергеевич, у нас к вам серьезное предложение. Новому правительству нужен руководитель. Если на эту должность встанет кто-то из нас, то все станет слишком похоже на какую-нибудь чилийскую хунту. А вы – человек гражданский, политик. Мы к вам с самого начала присматриваемся, толк из вас выйдет, а уж мы все в меру сил поможем.

От воспоминаний Воронина отвлек мелодичный сигнал интеркома.

«М-да, старею, – мелькнула в голове грустная мыслишка. – Стыдоба! Замечтался, словно пенсионер на лавочке».

– Слушаю, Валентина Ивановна, – ответил он, нажав помаргивающую зеленым ободком вызова кнопку.

– Станислав Сергеевич, здесь Зарубин.

– Скажи, пусть проходит.

В открывшуюся дверь чуть ли не боком протиснулся и тяжелой походкой пожилого носорога направился к столу министр обороны Югороссийской Республики генерал армии Зарубин.

«И, похоже, не один я старею, – снова подумал Воронин, глядя на глыбоподобную фигуру старого товарища, которого помнил еще крепким, гибким и жилистым курсантом Рязанского воздушно-десантного училища. – Видно, скоро пора будет нас в утиль списывать. Хотя прямо сейчас еще рановато. Повоюем».