Как ни крути, стоит Бригада в здешних краях не первый год и, хотя сама в боестолкновения практически не вступает, службу тут несут со всем тщанием. А что там в Боевом Уставе написано? «Разведка ведется целеустремленно и непрерывно…» Короче, даром разведотдел и особисты у Лапшина свой хлеб не ели: и аналитикой занимались, и с населением работали, и агентурную сеть осведомителей, в смысле, добровольных помощников, имели весьма разветвленную. И, буквально неделю назад, «намыли» они среди пустопорожних разговоров и бестолковых слухов весьма интересную и важную информацию. Вот только для ее проверки нужны были не технические специалисты, которых в Бригаде было полным-полно, а опытные вояки. А вот их как раз у Лапшина и не хватало. Еще полгода назад он бы и заморачиваться на эту тему не стал – переговорил бы с коллегами из 56-й бригады, которая хотя уже давно переквалифицировалась из десантно-штурмовой в пограничную, но боевых навыков при этом вовсе не растеряла. Те выделили бы парочку взводов разведки или одну мотострелковую роту, и проблема была бы решена. Но ни одного десантника-пограничника в пределах досягаемости не осталось – все воевали с турками. Зато под боком были какие-то не совсем понятные, но явно бывалые и тертые мужички, в смысле мы. Вот и обратился Лапшин ко мне с заманчивым предложением о сотрудничестве и планом одной интересной и многообещающей, в случае успеха, операции. О результатах которой я и еду ему сейчас докладывать. Нет, скорее, уже приехал – вот он, штаб Бригады. Осталось только войти да на второй этаж подняться. Излишней бюрократией тут не страдают, в приемной под бдительным оком секретаря-ординарца полчаса сидеть не придется.

Так и получилось, к Лапшину пропустили меня сразу же и беспрепятственно.

– Здравия желаю, Андрей Василия! – с порога приветствую я хозяина кабинета.

– Ну, здравствуй, Михаил, – кивает тот в ответ. – Как прокатились, успешно?

– Более чем. Передавайте ребятам своим от меня поклон. Отлично сработали, и особисты, и радиоперехват. Взяли тепленькими, можно сказать, со спущенными портками. Да еще и парнишку одного из ходоков ваших из беды выручили.

– Это кого же? – полковник смотрит заинтересованно.

– Вовкой звать, прозвище – Малек.

– А, знаю такого. Саши Рыжего ученик, хороший паренек, толковый. Ходок из него со временем отличный выйдет, если доживет, – Лапшин тяжело вздыхает. – Наставнику-то его, Сашке Волженкову, тоже равных не было. А потом бац – и нет человека… Ладно, отвлеклись. С «языком», как я понял, не вышло ничего?