– Это и есть обещанная вами безопасность? Моему человеку выстрелили в спину в вашем городе. Он никого не провоцировал, я в этом уверен. Мои подчиненные приказы выполняют. А ваши?

Полковник уже явно осознал, что самому себе подготовил ловушку. Наобещал с три короба, а теперь выходит – «за базар не ответил». Тем унизительнее для него тот факт, что мои подчиненные по первому же приказу прекратили стрельбу, несмотря на то что это на них напали, а они оборонялись. Интересно, как он теперь выкручиваться будет?

– Это точно не мой человек, – прочистив горло, говорит он. – Мои люди сейчас возьмут ситуацию под контроль. Обещаю – твоим бойцам ничто не угрожает.

Ну, разумеется, теперь уже не угрожает. Проверку ты, гнида старая, уже провел, теперь результаты обдумываешь. В самом деле, не затем же он нас сюда притащил, чтобы придавить втихаря. Если б хотел – так еще на поляне перед Нефтянкой в блин раскатали бы. Против пяти КПВТ и двух «Громов»[222] наших силенок явно бы не хватило. Даже огрызнуться толком не успели б. Так что, это всего лишь «проверка на вшивость». Как себя поведем, не прогнемся ли? Вполне, кстати, в духе здешних мест, где ни свою, ни чужую жизнь в грош не ставят, проверочка. Ладно, хотел поглядеть, что я делать буду? Да ради бога, гляди!

– Мне кое-что нужно…

– Что именно? – голос у Полковника по-прежнему спокойный, но в глазах разгорается ехидный огонек.

Наверное, думает, пень старый, что я сейчас компенсацию за убитого требовать начну. И начну! Только в лучших традициях времен до Русской Правды[223], когда за кровь виры[224] золотом не брали и расплатиться убийца мог только собственной жизнью.

– Мне нужна голова того ублюдка, что выстрелил в спину моему человеку.

Что, не ожидал, козел?! Думал, я себе сейчас что-нибудь выторговывать начну? Угу, щаз, два раза, шнурочки вот только поглажу!

– Слушай, наемник, – все-таки волк он старый, опытный, его так просто не возьмешь, – тут тебе не Югороссия, судов и прокуроров нет…

– А кто сказал, что мне нужен прокурор? – ледяным тоном обрываю я его. – Мне нужна его башка.

Полковник явно озадачен.

– По нашим законам, если у двоих друг к другу какие-то претензии, они выясняют их между собой. Сами. В вашем случае вполне допустима дуэль.

– Нормально. Ну, тогда я пошел, у меня тут дельце одно нарисовалось. Надо кое-кому бестолковку оторвать.

– На чем драться будешь?

Что, интересно стало, старый хрыч? Ню-ню, дальше еще интереснее будет.

– На ножах.

Ситуация перед «Одноглазым медведем» здорово напоминает этакий «слоеный пирог». Мои парни стоят, чуть ли не в пехотном каре в лучших традициях какого-нибудь 1812 года, с одной стороны блокируют выходы из «Рюмочной» и одновременно прикрывают свои же тылы. А вокруг, перекрыв в обоих направлениях улицу, заняли позиции люди Полковника, блокируя уже моих. И у всех настроение паршивое, нервы на пределе и пальцы на спусковых крючках затекли. Кроме Акима, похоже, больше никого не убили и даже не ранили, хотя, за состояние посетителей «Рюмочной» поручиться не могу – фасад у дома весь пулями изгрызен, ни одного целого окна, от некогда крепкой двери какое-то решето на двух петлях осталось. Короче, полыхнуть снова может в любую секунду.