— Ух ты как это я, — протирая глаза говорил Захар Фролов оглядываясь вокруг. Место было знакомое. Вон замаскированный первый танк, возле него уже ходят, подкатили бочку с соляркой. Чуть дальше второй, третий, четвертый. Броневики еще немного дальше…

— Товарищ старшина, затворы нужно откапывать. Вы бы показали где.

— Да да, — никак не мог проснуться Фролов, — пойдем покажу. Стоп какие затворы? — наконец до него дошло несоответствие вопроса, — Ну ты и… пехота, у орудия замки, — улыбаясь глядя на бойца произнес он.

Закладки нашли быстро, замки встали на место, к танкам подцепил броневики и в этот момент к старшине Фролову как прозрение пришло:

— Товарищ старший лейтенант, — говорил он Клебанюку, — я знаю где здесь клад закопан.

— Захар Потапович, какой нафиг клад, — не понял его Андрей Клебанюк, — о чем ты говоришь? Нам бы убраться отсюда побыстрее, да это, — он кивнул головой в сторону техники, — эвакуировать.

— Есть здесь клад, — настаивал Захар, — два ящика. Казна дивизии, 600 тысяч рублей. Здесь совершенно недалеко.

— Хорошо. Бери машину, только быстренько туда и обратно, — согласился Клебанюк.

Назад возвращались в темноте. То ли Фролов снова задремал, то ли еще по какой причине, а только Захару казалось, что они не проехав и километра — уже прибыли.

— Что это сегодня со мной, — тихонько говорил он сам себе, — наверное усталость последних дней сказывается.

Уже ночью он вернулся в «родной» ремонтный взвод:

— Старшина, а где танки, броневики за которыми ты ездил? — поинтересовался военинженер 3 ранга Дёмич.

— Их те, другие ремонтники, которые с Клебанюком приехали забрали, говорят у себя они лучше их отремонтируют.

— Хм, — мотнул головой военинженер, — баба с воза…

Лютиков был весь в ожидании. Он точно знал, что Клебанюк отправился эвакуировать танки, знал, что два из них «хоть сейчас в бой»…

— Где он, черт возьми так долго? — глядя на Пряхина произнес он.

— Откуда я знаю? — тут же в тон был ему ответ.

— Не случилось бы беды, — продолжал волноваться капитан, — отказался от сопровождения… ух, а мне теперь беспокойся.

— Иван, да успокойся ты. Клебанюк уже достаточно опытный. Ложись отдохни, утро вечера мудренее.

А утром его ожидала радостное известие: