Джек старался держать голову повыше над водой, но все же, неловко двинувшись, окунул лицо, и горькая жижа просочилась в рот. В разум хлынул бессвязный поток воспоминаний. Форстер внезапно понял: это все – чужая память. Вскинув голову, он быстро сплюнул. Ощущение вторгающихся чужих жизней исчезло.

– Фист, это не вода! – ахнул он, пораженный догадкой. – Это же память! В озеро уходят те, кто оказывается никому не нужным.

– Да не глупи! – отозвался паяц насмешливо. – Оно как море вокруг этого места, низкокачественная симуляция. Дешевые сервера, ленивые программисты. Неприятно, конечно, но чего ты ждал? Это же Гробовые Драйвы.

– Ты уверен?

– Бог с тобой, дружок, ты просто не привык быть программой. Пойми, в таком месте очень легко поддаться воображению.

– В самом деле? – спросил Джек и нырнул.

На мгновение кукловод с куклой погрузились в обрывки тысяч чужих жизней, мелькавших перед глазами, словно яркие, прекрасные осколки гигантского разбитого витража. Цельной картины не складывалось нигде, но мелькали узнаваемые фрагменты: вот робкий поцелуй, вот касание капли дождя, обрывок музыки, вид Станции, когда она была гораздо меньше нынешней. Обрывки жизней летели хаотично, несвязно, невпопад, но в их потоке ощущалась странная гармония умирания. Время остановилось, ведь чужие жизни существовали вне его. А затем хозяин с паяцем выскочили из воды, отплевываясь, и мутный поток отхлынул.

– Разрази меня гром! – заорал паяц. – Джек, ты прав! Тут умирают фетчи!

– Пантеон всегда говорил, что наша память – очень ценный ресурс, его непозволительно терять. Оказывается, она гибнет здесь, разбитая и зашумленная донельзя. Наверное, со временем она попросту угасает.

– Мать же их, небесные засранцы! Кто б подумал, а?

Они достигли острова и полезли на блоки.

– Рюкзак в порядке? – спросил Джек.

– Файлы в целости и сохранности. У меня здорово получается доставлять багаж. Может, когда отсюда выберемся, сделаю это своей профессией.

По краям блоки распадались. Камень сделался мягким, легко крошился в местах, где его касалась вода, из-под ног отваливались куски.

– Это плавятся личности, совсем недавно попавшие сюда, – сказал Джек. – Они будто кубики сахара в чае. Поверить не могу! Всех инакомыслящих просто вытирают из памяти Станции. Фист, ты можешь открыть кубы?

– Я делаю программу, которая взломает их все сразу. Когда она отыщет Пендервилля, то притащит прямиком к нам.

– Когда будешь готов?

– Да хоть сейчас. Но лучше добраться до самого верха, чтобы оно пошло оттуда вниз.

Трудно было сказать, как долго они карабкались по груде. Чем выше, тем целее казались блоки. Наверху края их были острыми, а грани блестели, как полированные. Забравшись на самый верх, Джек уселся, тяжело дыша, совершенно обессиленный. Фист вскарабкался и примостился рядом.