— И после этого вы смеете утверждать, что небесная змея — живая?! — кипятился Тимур, жмурясь от яркого света.

— А почему нет? — Шира довольным котёнком играла с бликами в догонялки.

— Ну, какая девушка согласится вот таким кошмарным разноцветьем сверкать? Это же не красиво!

— Так это не красиво для тебя! — возмутилась Хани. — А мне так очень нравится, — мечтательно добавила девочка, ловя в ладони сиреневый зайчик. — И ей — нравится!

— С чего ты взяла, что ей нравится? — озадачился Тимур, двигаясь вслед за нанятым у порта проводником к центральному рынку. Он честно собирался платить по долгу проигранного рыбного пари.

— А ты сам не видишь?

— Что я должен видеть?

Повернувшись к нему, Шира и Хани переглянулись и единодушно фыркнули.

— Мужик, — буркнула Шира недовольно.

— Брат — чёрствый сухарь! — добавила Хани.

И уже хором девушка и девочка добавили:

— Женская душа потёмки! И не зная её, не лезь со своими мужскими взглядами!

— Кажется, я что-то где-то пропустил, — вздохнул мастер. — Вы собираетесь вообще идти на рынок и разорять мой кошелёк?

— Кошелёк? — навострила белые ушки иллинтири.

— Разорять? — удивлённо спросила Хани, потом задумалась и обрадовалась. — Да! Да!

— Да!

— Мы идее-е-ем! Рынок берегись!

— Вы про время только не забудьте, — попросил Тимур. — Корабль отправляется на тот берег Сакарель всего через пару часов.

Разумные слова пропали втуне. Женская душа остаётся женской и в теле девчонки, и в теле умудрённой иллинтири. Ворохи разноцветных тканей, сверкающих камней, благовония, оружие и косметика, книги — вскружили обеим голову.

Для Тимура забег по рынку стал мешаниной запахов, звуков и картинок.