— Хоть в этом не обманули.

— Прости.

Мастер поиска пожал плечами.

— Я понимаю. Политика.

— В твоих устах это прозвучало как ругательство.

— Меня никогда власть не интересовала. И я не понимаю тех, кто так к ней стремится.

— Потому что ты — другой, — подняв маленькую сумочку, Лайа поставила её на стол. В сумке звякнули монеты. — Золото. Двойная ставка. Потому что охота на тебя в твой контракт не входила. И оплата за Ярга. На корабле, сразу же после того, как вы скрылись в воде, он снова расщепился. Паника возникла там неописуемая, но никто не пострадал. Ярг, кем-то приманенный спрыгнул в воду. Лошадь вернули в конюшни. У неё теперь паршивый нрав, но все же… В общем, считай, что это компенсация за потраченные нервы и силы.

— Отказываться не буду.

— Что теперь? — спросила Лайа, допив в полном молчании кофе и готовясь уходить. — Покинешь Эссентес?

— Надо заглянуть в одно место. А затем да, покину.

— Не хочешь остаться на исторической родине?

— Не горю желанием, — признался мужчина. — Мне здесь не нравится. К тому же скоро проснётся змеиная богиня. Думаю, вам здесь будет весело.

«Да ещё и разрушенный алтарь в Разломе Страха подбавит огоньку», — промелькнула мимолётная мысль.

— Да, — Лайа улыбнулась. — Весело действительно будет. Приятно было поработать с тобой, Тимур.

Мастер склонил голову, принимая заслуженный комплимент. И женщина покинула гостиницу. Из окна Тимуру отлично было видно, как в небо взлетела маленькая белая змейка с длинными усиками.

«Теперь остались две вещи», — подумал мужчина, развязав горловину мешочка и пропуская меж пальцев золотые монеты. — «Первое, забрать сокровищницу водного дракона, чтобы Нир могла покинуть Эссентес. А второе, передать Шире её долю золотых монет. Хоть, она и из другого лагеря, из дома мы вышли вместе».

Поднявшись наверх, в свою комнату, Тимур разделся и растянулся в кровати.

«Наконец-то, нормальная кровать, нормальный сон и законченная работа», — довольно подумал он, прежде чем уснуть.

Сон пришёл неохотно, но был тёмен и глубок. Нир, дремавшая в комнате на подоконнике, дождалась, пока мастер уснёт, и перебралась к нему. На широкой груди мужчины было теплее и значительно уютнее.

* * *