Посмотрев с какой-то тоской на оживающую реку и хмуро улыбнувшись яркому солнцу, слепящему отвыкшие от света глаза, я провел израненной рукой, кое-как перебинтованной грязной тряпкой, по холодному, еще не прогревшемуся отбойнику и неторопливо побрел вдоль пешеходного прохода. Но недалеко – через полсотни шагов мост резко заканчивался, прерывался, обнажая голые трубы и толстые ржавые арматуры. Путь, что я проделал за всю страшную ночь, едва не стоявшую жизни, оборвался предательски и неожиданно. Дойти до родного Грултауна напрямую теперь оказалось невозможной задачей, все ожидания безнадежно разбились, как стекло.

– Все зря… – с отчаяньем, слегка охрипшим голосом проговорил я, очень осторожно подошел к краю обрыва, взглянул вниз – шумела вода, плыли льды, на некоторых неподвижно лежали окоченевшие серо-черные трупы морфов. Когда мерзлые громадины бились друг об друга, те бултыхались в реку, но не тонули – крутились на волнах, не торопясь идти ко дну. – Как теперь попасть на ту сторону? Как дойти?.. Крюк давать? На это уйдет весь день… там ночь… опять… – слово «опять» сказал чуть слышно, с содроганием, отчетливо понимая: не хватит ни времени отыскать подходящее убежище, ни сил, чтобы пережить следующую ночь – рука еще хорошо помнила пасть дымящейся черной твари, выскочившей из пустого дома. – Что же делать?.. Бетти…