– Ошибаешься. Только от меня.

Валя оценила Доротею, ее реакции, рефлексы… слабости и предсказуемые способы сопротивления. Доротея была исключительно сильной личностью, а еще – узнающей правду Преподобной Матерью. Отточив свой Голос, превратив его в нацеленное оружие, Валя, вложив в него всю силу, какую смогла призвать, произнесла:

– Замри!

Доротея застыла. Валя знала, что ей придется труднее, чем когда она парализовала мастера Пласидо на Гиназе или когда приказывала сестрам на Россаке. Глаза Доротеи раскрылись чуть шире, и несколько мгновений ей не удавалось даже пальцем шевельнуть. Сестра-предательница могла лишь с удивлением и ужасом смотреть, как Валя спокойно достает из складок одеяния нож, и тот поднимается, зажатый в ее руке, как гадюка, готовая ужалить. Она сказала:

– Возьми это.

Как марионетка, Доротея взяла нож, обхватила пальцами рукоять. Она никогда еще не сталкивалась с таким нападением и не умела от него защититься.

Валю подхватил прилив возбуждения. Она помнила, что ее властный Голос может подкреплять сила Другой Памяти, которую она несла в себе, весь опыт, сила, власть предков. Это было внутреннее интуитивное ощущение: властный Голос очень походил на фоновый гул, который она слышала в голове. До сих пор Валя единственная из сестер владела им.

– А сейчас вонзи его себе в горло!

Доротея сопротивлялась, руки ее дрожали, острие ножа поднималось и опускалось, нацеленное в ямку у горла. Она попробовала отвести нож. Частично вернув контроль, она сделала шаг к Вале. Глаза ее сверкали, на лбу выступил пот. Доротея сумела отвести нож и направить его на Валю, но, несмотря на все ее усилия, руки сами собой вновь повернули нож к ней.

Валя наклонилась ближе и приказала:

– Вонзи нож себе в горло! Немедленно!

Доротея продолжала сопротивляться. Нож дрожал в воздухе, его рукоять стала скользкой от пота. Наконец, ахнув, словно что-то в ней сломалось, Доротея с отчаянным криком вонзила нож себе в горло.

Полилась кровь, но сравнительно немного; Доротея упала на тело Ракеллы Берто-Анирул и умерла – внучка умерла на несколько мгновений позже бабушки.

Валя стояла над телом сестры-предательницы и думала о том, что это ничтожная кара за то, что сделала эта женщина на Россаке. Расплата за всех мертвых сестер…

Нож торчал у Доротеи в горле, ее мертвые пальцы прочно держали рукоять. Бедная Доротея, потрясенная горем, испуганная ответственностью, которую на нее возложили, совершила самоубийство. Это было совершенно ясно всякому, кто посмотрит на тело.