Гилберт поднял голову.

– А я глубоко сожалею об этом. Я ошибался, пытаясь защититься, вместо того чтобы отстаивать свои принципы. Я давно должен был бросить вам вызов. Вы заблуждаетесь.

Услышав это, батлерианцы пришли в ярость, которую едва сдерживали. Гилберт пообещал себе, что сделает заявление, но следовало быть осторожным, эта толпа могла причинить непоправимый вред не только ему, но и школе.

– Я пришел на ваш спектакль, но напомню о вашем обещании. Вы спасете мою школу.

– Спасу, – подтвердил Манфорд. – Спасу ментатов от них самих. Они продолжат обучение, но их будут переучивать. Ментаты должны понять, что их главная цель – заменить компьютеры, а не подражать им.

Гилберт не шелохнулся, понимая, что лучшего обещания ему не получить. Он знал, что Манфорд по своему желанию может изменить условия и найти этому любые удобные оправдания.

Батлерианской идеологической обработки он не боялся: он учил своих учеников думать самостоятельно, а не следовать слепо какой бы то ни было доктрине. Гилберт дал своим любимым ученикам метод, а их мозг стал орудием, которое батлерианцы не могли отобрать, не убив. В дальнейшем ментатам придется быть осторожней и найти возможность сохранить великую школу; возможно, Драйго сумеет в безопасном месте основать новую академию ментатов.

Гилберт был уверен: что бы с ним ни случилось, ментаты будут продолжать свою работу в той или иной форме. А если ментаты выживут, сделка стоящая.

Анари стояла рядом с ним, ее меч блестел в утреннем свете. Священник Хариан с ненавистью смотрел на Гилберта; он винил его в том, что в битве у моста Хретгир машины использовали людей как щит – и в десятилетиях страданий до того. Обвинения были нелепы, и Гилберт даже не смотрел на священника.

Манфорд сказал:

– Вы повинны в ужасных преступлениях против собственной расы, Гилберт Альбанс. Если вы раскаетесь и от всего сердца попросите прощения, бог может простить вас. Но я ничего не обещаю, и сегодня вы умрете.

– Я бы и не хотел, чтобы вы давали обещания от лица бога. Он не обязательно их выполнит.

Хариан выглядел оскорбленным еще сильнее, но Манфорд только кивнул.

– Это ваш выбор, директор. Бог вам судья.

Гилберт улыбнулся.

– С нетерпением жду беседы с ним.

Он без приглашения повернулся лицом к Анари Айдахо и опустился на колени. Он отчетливо услышал крики отчаяния со смотровой платформы и гневный ропот батлерианцев, но все это в его сознании превратилось в глухой гул.

– Я знаю, ты хороший мастер меча, и у тебя острый клинок, – сказал он.

Голос Анари резко прозвучал в воздухе.