Внимательно посмотрев на корчащегося Евгения, Сибиряк едва заметно кивнул своим мыслям и покопался в кармане.

Эпилог

Эпилог

Весеннее солнце рвалось в дом, будто хмельной сосед с добрым известием. Евгения кто-то настойчиво пихал в бок, но, едва разлепив глаза и чуть не ослепнув от потоков льющегося в окна света, он поспешно натянул одеяло на голову.

– Жень, вставай! – повторял кто-то несносный. – Вставай, я на рейсовый опоздаю! Или ты что, даже не пойдешь меня провожать?!

Заулыбавшись, но по-прежнему не открывая глаз, он резко развернулся, сграбастал в охапку то теплое и мягкое, что птичьим голоском возмущалось на том краю постели, и прижался лицом к животу.

– Угорь! – взвизгнула девушка. – Прекрати, я щекотки боюсь! Женька, перестань немедленно! Я опаздываю!

– Вер, переезжай сюда, а? – глухо и невнятно проговорил он, даже не думая о том, что можно перестать прижиматься лицом к животу, даже не представляя, что такую несусветную глупость можно себе позволить. – Ну, не дело же это – приезжать ко мне по выходным и мчаться обратно по понедельникам с первыми петухами! Я только-только научился высыпаться ночами, а ты мне весь режим портишь, негодяйка! Переезжай!

Она притихла, сидя на постели и задумчиво перебирая его волосы, совсем забыв о том, что ей должно быть щекотно и вообще – скоро уже пойдет первый утренний автобус до райцентра.

– А может, ты ко мне? – негромко спросила она и зарделась.

Он повернул голову и открыл один глаз:

– А я – не могу! Мне нужно быть тут.

– Жень… – Она замешкалась. – Это такое назначение, да? Задание? Или ссылка?

– Назначение.

– Надолго?

– Как знать… Может, и навсегда.

– И ты мне предлагаешь, как жене декабриста…

– Я тебе предлагаю выйти за меня замуж и переехать в Светлый Клин. Здесь замечательные люди!

– Да я верю, верю…

– Не хочешь? – настороженно спросил он, приподнимаясь на локте.