"Праздничный салют в честь сеньора Бельмонте! Ура! Ура! Ура!"

   С оглушительным грохотом пушка выстрелила. И неожиданно все присутствующие в диком ужасе бросились врассыпную. Кто-то упал прямо на мостовую, прикрывая голову руками. Началась всеобщая паника. Мигель растерянно стоял посреди хаоса, не понимая, что происходит.

   Пушка дала еще залп. От страшного грохота содрогнулась земля. Люди истошно завопили. К Мигелю подбежал какой-то солдат, принялся трясти его за плечо и орать прямо в ухо: "Бельмонте! Бельмонте!!! Вставай, черт тебя возьми!"

   Мигель с трудом разлепил глаза и сонно уставился на склонившегося над ним Рауля. Видя, что он проснулся, Моралес бросился к соседней койке и принялся тормошить другого паренька.

   В казарме царило оживление. Парни спешно облачались в форму, кто-то хлопал себя по лицу, прогоняя остатки дремы. Учебные тревоги, регулярно устраиваемые сержантом, довели процесс сборов до автоматизма. Мигель даже не успел понять, как спустя несколько мгновений очутился на ногах, полностью одетый. Тело действовало само, до того, как мозг включился в работу.

   - Какого черта?! - раздраженно бросил Пьер, спрыгивая с койки. - Опять учебная тревога? Мне хоть раз дадут нормально выспаться?!

   Словно в ответ на его слова, за окном что-то свернуло, а в следующий миг стены содрогнулись от раскатистого грохота.

   Отпихивая друг друга локтями, все бросились к окну, чтобы увидеть, что там происходит. Когда Бельмонте выглянул наружу, то почувствовал, как внутри все похолодело. Казармы "Головорезов" были охвачены огнем. Столб дыма тянулся в ночное небо, а из окон вырывались языки яркого пламени.

   - Все наружу! - скомандовал Антонио. - Выходим по одному и рассредоточиваемся! Да не толкитесь вы в дверях, черт бы вас побрал!

   Флорес неоднократно доказывал, что получил должность старшего взвода вполне заслуженно. Мало кто среди них мог похвастаться такой смекалкой, находчивостью и умением мгновенно принимать решения даже в самых непростых ситуациях.

   Когда "Девятый прайд" высыпал на улицу, взору солдат предстал охваченный пламенем лагерь. Глаза застилал черный, едкий дым, а до ушей то и дело доносился треск автоматных очередей и крики людей. Без сомнения, это были не учения. Случилась беда.

   Коммуникационная башня напоминала горящий факел. Пламя жадно облизывало антенны и карабкалось по металлическим опорам с такой стремительностью, словно те были не из стали, а из сухого хвороста. Над западной частью лагеря полыхало багровое зарево - горели склады.