– Дарина! – я крикнул, и снова пришлось увернуться от опасного выпада.

«Это и ее война, а боги рассудят», – промелькнула мысль, я как-то освободился от страха за Дарину и сосредоточился на противнике. Подловил его на очередном выпаде, – он был выше меня головы на полторы, что сыграло в данном случае не в его пользу, – я резко сократил дистанцию – еще чуть-чуть, и обнимемся, – острие короткого шахарского меча загнал меж наплечником и краем кирасы почти на половину клинка. Отскочил назад, перехватив топорик в правую руку и, приседая, что было сил ударил им под колено иноземцу, а тот, кряхтя, стал заваливаться на спину.

Я успел заметить, как Дарина стоит с мечом в руке над телом в кустарнике, но тут меня окрикнули… Зажгло в горле, чувство опасности пришло на мгновение позже, чем я почувствовал удар сзади, чуть ниже левой лопатки… Но больно не было, все стало заволакивать туманом, и я перестал ощущать свое тело.

Эпилог

Эпилог

Закат над дорогой Великой битвы поздней осенью особенно красив. Если ехать от Кузнечного каменка в сторону бывшего Городища княжества, то прямо над дорогой, уходящей за горизонт, висит оранжевое солнце, а выше, в зените, молчаливым свидетелем замерла полная Большая луна. По обе стороны дороги, от стен Кузнечного до моста через протоку, стоят высокие каменные изваяния, по десять с каждой стороны. Справа – девять шахарских воинов, слева фигуры чуть больше – харты, тоже девять, в кольчужных доспехах. Десятыми, напротив друг друга, стоят фигуры одинакового роста – воевода Тарин и Бэли.

Бэли… Пришелец… Уже десять лет легенда о пришельце, оседлавшем хозяина болот, ходит по хартским землям, где в мире живут люди, харты и народ Шахара. После Великой битвы Трехречье на три года погрузилось в смуту, было почти разграблено икербами, но харты спасли княжество, взяв под свою защиту земли от Икербских гор до Чистого моря, которое когда-то было озером.

– Батюшка, а не боязно тебе ехать в ночь? – белокурая девчушка десяти лет спросила мужчину с окладистой бородой, что управлял двухосным фургоном. Правда, мужчина был хоть и не стар годами, а седой от бороды до макушки.

– Нет, не боязно… – мужчина достал трубку, чуть придержал пару лошадей, поднял голову на каменную статую воеводы, отсалютовал ему трубкой и, выпустив облако дыма вверх, хлестнул вожжами.

– Ты никогда не останавливаешься в Кузнечном, переночевали бы. Да поутру бы выехали, – девчушка надула губы и засопела.

– Ты так похожа на свою мать, – возница погладил девчушку по голове, – ну я же тебе говорил, в Кузнечном очень суетно, а постой знаешь сколько стоит? Во-от! Да и к открытию ярмарки надо успеть место в торговых рядах занять.