Тем, кто стоял к нему ближе, Фулкром сказал:

– Это не рисовка. Просто на стенах обычно нет снега и меньше риск поскользнуться.

Один следователь помоложе ухмылялся идиотской улыбкой во весь рот.

– Фулкром, она же знаменитость. Ты столько лет даже слышать о женщинах не хотел, а теперь обхаживаешь Рыцаршу?

– Многих дам ждет большое разочарование, – сказала Гейл, женщина-администратор. Ее лицо выражало легкое презрение, и Фулкром подумал, не задел ли ее как-то показательный уход Лан.

Не успел Фулкром войти в здание, как его сцапал Варкур.

– Фулкром, за мной, быстро, – распорядился он и затопал прочь.

Фулкром послушно пошел за ним, гадая о возможных причинах дурного настроения старого румеля.

Офис Варкура был кошмаром Фулкрома. Бумаги громоздились тут высоченными кипами, которые грозили рухнуть в любую минуту и находили поддержку лишь в опоре друг на друга; все горизонтальные поверхности были завалены документами, сплошь в каракулях комментариев. На полу можно было споткнуться о раскрытые своды законов и прочие юридические тексты, страницы которых пятнали круглые коричневые отпечатки стаканов с чаем. Как в таких условиях Варкур умудрялся не заблудиться в дебрях древнего, нового и новейшего, но всегда одинаково витиеватого, а порой и несколько эксцентричного права Уртиканской империи, оставалось для Фулкрома загадкой.

На стенах тоже живого места не было: наградные документы, сертификаты и грамоты покрывали их сплошь, причем ни одна из этих бумаг, накопленных за долгие годы службы, не висела параллельно другой, а все были прикноплены или приклеены кое-как, под самыми невероятными углами. На полках громоздилось оружие неведомого назначения и происхождения: то ли конфискованное у преступников, то ли собственная коллекция Варкура. В уголке лежали подушки и одеяло, штормовой фонарь стоял на столе. Попахивало тухлятиной, но какой именно – разобрать в таком беспорядке было невозможно.

– Садись. – Варкур шумно вздохнул, опускаясь в свое кресло.

Фулкром на цыпочках прошел через кабинетный апокалипсис, боясь, как бы не вызвать бумажную лавину, и осторожно присел на краешек стула напротив начальника.

– Что-нибудь случилось, сэр?

– Случилось, еще как случилось, черт подери! Один сраный печатный станок – вот все, что у нас осталось.

– Второй тоже сломался?

– Если бы. Его сперли.

– Как – сперли? – И тут до него дошло. – Вы хотите сказать, что кто-то вынес печатный станок прямо из штаб-квартиры Инквизиции?

На лице Варкура ясно читались две вещи. Во-первых, он ужасно устал. А во-вторых, всякому, кто хотя бы намекнет о происшествии за стенами этого здания, он лично подпишет приказ о расстреле.