– Хочешь оказаться с ним в тюрьме? – сказал Тейн. – Кончится тем, что вас убьют обоих – ну, или, самое меньшее, отнимут у тебя силу.

Вулдон подошел к ним. И тихо сказал:

– Похоже, ты хочешь, что мы помогли тебе вызволить Фулкрома.

Лан улыбнулась.

– Чертовски хочу.

Вулдон продолжал:

– Вообще-то, император послал нас разузнать, что это за вспышки такие там, на горизонте, – то ли культист какой спятил, то ли еще чего.

– Это меня не волнует, – отвечала Лан. – Теперь моя главная забота – Фулкром, а потом Ульрик, который сидит сейчас на вершине Астрономической башни и творит свой ритуал. В Балмакару только что проникла кучка анархистов, я видела. Они послужат нам прикрытием. Но времени мало.

– Что ж, пойдем добывать Фулкрома; потом посмотрим, что останется от города, и займемся эвакуацией.

– Кого вы собираетесь эвакуировать – целый город? – в ужасе выдохнула Лан.

Но мужчины молча вели ее вверх по лестнице, и она даже обрадовалась, когда после ветра и снега оказалась в тепле богато украшенного зала.

– Мне кажется, начиная с этого момента мы ни от кого больше не зависим, – сказала Лан. – Не надо выбирать, на чьей стороне нам быть и кому служить, не надо слушать приказов. Теперь есть только мы, Рыцари.

– Вот и прекрасно, – отозвался Вулдон.

Молоденький солдатик так спешил проверить у них документы, что даже поскользнулся на гладком мраморном полу, и Вулдон встретил его ударом могучего кулака в горло. Тот забулькал и свалился, грохоча доспехами.

– Вулдон, – с укоризной сказал Тейн.

– А чего? Лан же сказала, что мы теперь сами по себе.

– Тоньше надо быть, тоньше, – ответил веркот со вздохом.

Кейли вместе с Шалев и ее мстительными друзьями шел по темным садам императорской резиденции. Они одолевали ограду за оградой, не сбавляя темпа и не нарушая ритма своего движения. Они огибали пустующие посты охраны, перескакивали через клумбы с цветами тундры, пригибаясь, пробегали под окнами с узорными чугунными решетками и так, шаг за шагом, добрались до заветного окна возле кухни. Двое из обслуги Балмакары давно уже переметнулись к анархистам, и через них Шалев немало узнала о внутреннем устройстве и планировке крепости.

С дешевым, почти невесомым оружием в руках они походили на воинов-дикарей, но, когда Кейли наблюдал своего идола за работой, его сердце отчаянно колотилось. Шалев установила под большим окном реликвию, активировала ее, отошла на шаг в сторону и дождалась, пока стекло растает и стечет на подоконник фиолетово мерцающей лужицей. Снова схватив реликвию, она вернула ее в мешок. Потом подпрыгнула, встала коленями на подоконник и пролезла внутрь.