Второе наше пришествие в мир посюсторонний было куда приятнее. Ничего не болело, не тошнило, не… в общем, мы чувствовали себя замечательно. Симбиот успешно притворялся висящей на стуле обычной одеждой, я не менее успешно изображал выздоравливающего больного.
— Ты там как, цел? — задал вопрос я.
— Все четыре триллиона четыреста сорок четыре миллиарда четыреста сорок четыре миллиона четыреста сорок четыре тысячи четыреста сорок четыре клетки на месте, — бодро ответил партнёр.
Шутит, значит — в норме. Поискав взглядом видеокамеры и не найдя их, я пришёл к тройному выводу: либо их нет, либо хорошо спрятаны, либо работают на ином принципе, чем дома.
— Ну, возвращаться будешь? — спрашивая, я откинул одеяло и сел на кровати.
— Ура! — «одежда» в два счёта оказалась на мне. — Я уж боялся, что после произошедшего…
— Все мы ошибаемся, — ответил я, с удовольствием потягиваясь. — Главное…
Договорить нам не дал шум из коридора. Точнее, кое-чей очень знакомый голос, запросто болтающий на японском. Блеск! Вот только Эйракнид здесь и не хватало! Теперь мы здесь втроём застряли.
Как ни странно, всё оказалось не так уж и плохо. Стоило нам выйти в коридор, как обрадованная госпожа десептикон рассказала про маячок, с помощью которого Кинкаджу мог нас отсюда вытащить. Для возвращения и надо было только ухватиться за устройство, да подать сигнал о готовности. Остальное оставалось за техникой.
Правда, в бочке, ну, ладно, в плошке мёда оказалась ещё и ложка дёгтя. НЕРВ-овцы попали под обаяние Эйракнид, а точнее, оценили её боевой потенциал. И, узнав о её безобидном хобби, под большим секретом рассказали про редкую, буквально уникальную дичь. Ага, про ангелов. Хвала симбиоту, я теперь понимал, о чём идёт японская речь.