Прочитанное настолько выбило нас из колеи, что полёт в Америку был единогласно отложен. Очень уж заинтересовала реакция Шо. В смысле, хватит ли ему безмозглия поверить во всё сказанное. Всё равно «Алхимикс» никуда не денется, а тут назревала такая заварушка.
По подделанным симбиотом документам мы сняли двухместный номер, поочерёдно приняли душ, поужинали, и… и тут оказалось, что делать абсолютно нечего. Впервые за очень долгое время мне никуда не надо было бежать. И как же это оказалось скучно!
Хотя, появилась возможность уточнить парочку интересных вещей.
— Скажи, — осторожно спросил я, — а за что ты Гайвера-три так не любишь?
Выкручивающая свои роскошные волосы Валькирия замерла и с опаской посмотрела на меня.
— Ну, ты же знаешь, что произошло со вторым и пятым Гайверами.
— Насчёт пятого — только про его гибель.
Девушка вздохнула, подошла к окну и встала спиной ко мне. Я уж подумал, что рассказа не будет, но тут началась тихая речь.
— Сначала по вине этого выродка Макисимо мой старший брат Освальд стал вторым Гайвером и погиб. Затем, узнав, что компания приступила к выращиванию из остатков его брони нового юнита, «Зевс», — издевательские кавычки не услышать было невозможно, — похитил разбитый контрольный шар из офиса. Получив же информацию из навигационных сфер, третий воспользовался целостностью своей контрольной панели и вырастил свой блок, замаскировав при этом трещину на нём. Тогда же, поддавшись на промывку мозгов, в либертусы вступил подходящий под юнит юноша, взявший себе псевдоним Прометей, — грустный смешок. — Он плохо знал греческие мифы. А настоящее имя его было Сванте Лискер. Мой младший брат…
Симбиот выдал парочку неприличных оборотов, вызвав у меня определённое подозрение.
— Ну я и паразит, — и напарник его подтвердил, даже не дожидаясь вопросов. — Переборщил с влиянием.
Извинившись перед Валькирией, я выпрыгнул во второе окно и буквально взлетел на крышу.
— Что ты ещё там наэкспериментировал?
— Ну, когда я выяснил, что хорошо понимаю любую речь…
— Короче, Склифософский!
— Ну, я внушил ей чувство доверия к тебе.
— Твою же Луну на ногу! А я-то удивляюсь, чего она такая с нами дружелюбная.