— Почему ты уверена, что так будет лучше?
— А ты разве не слышишь его голос?…
Фима и Хью сидели рядом на стволе поваленного дерева в лесу. Прошло уже почти шестьдесят лет с тех пор, как они попали в этот мир, но оба они не состарились ни на один день.
Теперь Каркас был сто процентной копией Земли, за исключением маленького нюанса — в нём невозможно было умереть. В данный же момент они обсуждали предложение Фимы жить отдельно от других людей.
— Так почему ты уверена, что это хорошая идея?
— Так просит Лейси.
Хью вздохнул.
Тогда, сорок лет назад, Адаму, чтобы спасти его, Хью, жизнь, пришлось поместить остатки своей ауры и половину ауры Познающего в тело детектива. По какой-то причине, остатки ауры Лейси и вторая половина Познающего оказалась в теле Фимы. И теперь, хоть они и не обладали никакими сверхвозможностями, в каждом из них оказалось в каком-то смысле по два человека. Но, это не отменяло то, что фактически и Лейси, и Эйбс были мертвы.
Хью прекрасно понимал, что Каркас не вечен — уже лишь потому, что в нём люди бессмертны. Проблемы перенаселения и прочие прилегающие никто не отменял, и рано или поздно людям придётся вернуться домой. Однако…
— Я не верю в загробные голоса. Особенно, если это касается мёртвого киборга. Однако, мы должны найти способ прервать эволюцию Ауры. Навсегда.
— Да.
Теперь вздохнула уже Фима.
Она очень сильно изменилась за эти пол века. Стала серьёзнее, перестала забывать каждую мелочь… Хотя, быть может, в этом есть некоторая заслуга Лейси.
— Я не против. В конце концов, за то, что ты осудила себя на эту тюрьму, тебе должна быть положена хоть какая-то награда. Пусть это выразится хотя бы в том, что я буду выполнять большую часть твоих желаний.
Хью улыбнулся, и поцеловал девушку в губы. Он был рад, что оказался тут не один.
— Врун. Ты же сам хочешь того же, на самом-то деле. — Ухмыльнулась Фима, ныне ставшая в Каркасе Фэйми.
Хью хихикнул, и пожал плечами:
— Кто знает, кто знает. В любом случае, тогда мне стоит попросить помощи в постройке дома, например, у Яна.
— А сам не справишься? — Нахмурилась Фима, но Хью мотнул головой:
— Не-а.