Из глубины пещеры, люди-змеи тащили средневековый рыцарский доспех и, уложив его на салазки, спустили в лаву. Всю дорогу набор металлических чеканок грязно ругался…

Дед во сне кричал, что он уже стар, для таких игр, но дама, вся увешанная золотыми побрякушками, остервенело обещала показать ему все прелести другой жизни, которую любопытный ещё не знал и, о чём не догадывался. «Нашла бы себе, кого-нибудь по статусу, — причитал Дед, слезливо обмусоливая каждое слово. — Банкира, например, или олигарха». После того, как она наотрез отказалась от него отвязаться, несчастный пошёл топиться, всё в то же злополучное болото, смахивающее на геенну огненную.

Почтальону приснилось, что ему поручили доставить посылку — упакованную «золотую бабу», упавшую с неба, вместо метеорита, всё в том же районе, где находится вываленный лес. Предполагалась доставка на себе, за тысячи километров от места падения, к месту ликвидации, а вручил ему эту бандероль «Кот». Дальнейшее происходило, как в тумане и несун три раза просыпался, в процессе транспортировки драгоценного груза.

Новое поступившее поручение, окончательно деморализовало Почтальона, поскольку, согласно инструкции, ему следовало отправиться в ближайший зоопарк. Судя по карте — в Берлинский. После прибытия, служащему почтового ведомства предлагалось спасать от тоски и верной смерти: то ли гориллу, то ли крокодила, то ли королевскую кобру. Он отпирался, упирался и всячески отказывался от почётной миссии, мотивируя свой отказ тем, что он почтальон, а не волонтёр из службы спасения. Вся Америка, до сих пор содрогается при одном только упоминании его имени, а они предлагают ему макак развлекать…

Кому-то, в эту ночь поспать, кажется, вообще не удалось…

Завтрак напоминал утренний чай после вечернего пуска прокатного стана вручную, причём всех линий сразу. После обмена впечатлениями от прошедшей ночи, выявилась странная закономерность в течение сновидений, но придавать значение этому факту никому не хотелось, потому что и так, все выглядели разбитыми и усталыми, как будто всю ночь вагон с углём разгружали. Сутулый смотрелся лучше всех, невзирая ни на что и блаженно улыбался, попивая чаёк.

— Слышь, Стул, — спросил его Комбат, с удивлением разглядывая довольную рожу. — Ты чего это сияешь, как медный чайник, который всю ночь надраивали. Вас можно перепутать и, скоро у тебя на затылке будут искать ручку, а под нос совать чашки.

— Да, жена приснилась, которой у меня отродясь не было! Ты не поверишь, какое это облегчение!

— Почему не поверю? Поверю! Это ты не поверишь, какое это огорчение!