Когда Смотритель буквально затащил разыгравшегося малыша в лабораторию, чтобы взять у него порцию крови для анализов, их встретила Эмма-03.

— Третья! Ты что, глухая? Почему не пришла?

— Третий, Третья… — пробормотала Эмма, складывая руки на груди. — Ты четче говори, я не понимаю, кого из нас ты зовешь! Я думала, ты орешь на него, как обычно.

— Думала она, — пробурчал старик, наблюдая, как Эмма-04 молча усаживает ребенка на специальный стул и берет у него кровь. После того, как старик догадался вживить в локтевой сгиб мальчика клапан, ведущий прямо в вену, проведение еженедельных заборов значительно облегчилось. Теперь не нужно было постоянно прокалывать кожу и слушать оглушительный рев, а потом успокаивать ребенка. Зато Эммам добавилось забот: они должны были следить, чтобы мальчишка не расчесывал локоть и не пытался вытащить клапан.

Пока Эмма-04 набирала пробирку, ребенок оглядывал лабораторию, которая была для него вторым домом после его Комнаты. Ряд капсул-инкубаторов, рабочий стол и раковина, а с другой стороны — захламленное место Смотрителя, стена возле которого уклеена разноцветными бумажками. Пока старик о чем-то говорил с Третьей на восточном языке, мальчишка, улавливая некоторые знакомые слова, решил вспомнить буквы.

— О-один, — начал он «считать» капсулы, намеренно коверкая нули. — О-два…

— Надо придумать ему нормальное имя! — настаивала Третья. — Ребенку уже четыре года, Смотритель. Он же не будет вечно Третьим.

Киборг, который уже несколько лет убегал от проблемы выбора имени, поморщился и велел Эмме придумать самой. Но та была непреклонна: это должен сделать именно Смотритель.

— О-два… — а малыш переводил растерянный взгляд с одной капсулы на другую и пытался вспомнить букву. Ему ведь говорили, что это за буква, так похожая на цифру… Когда он вспомнил — чуть не подскочил, громко и радостно выдавая: — О-три. О-з! Оз!

Смотритель и Эмма одновременно повернули головы, и мальчишка, увидев это, начал скакать по лаборатории и выкрикивать так понравившееся ему сочетание. Киборг усмехнулся.

— Ну вот. Мы опоздали — он сам выбрал, — и, глядя на малыша, окликнул его: — Оз!

Сияющий розовощекий мальчишка обернулся и одарил старика и Эмм беззубой наполненной жизнью улыбкой.

— Я! Оз!

Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города

Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города

Смотритель держал в руках допотопную рамку с фотографией. Улыбающийся во весь рот Оз, чьи глаза светятся от счастья, Дороти с бинтом на локте — ей тогда только-только поставили клапан для забора крови. И Смотритель, что-то говорящий, но тоже выглядящий счастливым. Идеально прямая фотография, сделанная Эммой-04 на фоне капсулы-инкубатора, в которой сквозь прозрачное стекло в синтетическом мешке виднеется будто маленький клубочек. Первый эмбрион, прошедший, как и Оз, критическую точку в конце третьей недели. Они смогли. Они сделали это.