«Что за люди? Солдаты, похоже, новые штрафники из трибуналов… На лицах ожоги, значит, многие из фронтовиков… А ты заметил, взводный, что последнее время уголовных в батальон почти не присылают, только солдаты, сержанты и разжалованные офицеры? Одни армейцы, никаких урок, ни даже политических, почти нормальная войсковая часть… И что бы это могло означать?»

Уголовных в батальоне действительно почти не осталось, это я тоже заметил. Новые партии из мест заключения не присылали, а прежние выкосило еще на Тайге, вояки из блатных, как известно, аховые.

В очередной раз задумавшись, я во всеуслышание пришел к выводу, что черт его знает, что бы это означало. Что–нибудь да означает, это наверняка!

Игла в информированности черта не усомнилась и, в свою очередь, выдвинула сразу два предположения — либо всех урок уже перестреляли, и больше эту сволочь брать неоткуда, либо командование готовит батальону большой и толстый кабздец в виде какой–нибудь особой миссии.

Я возразил, что для особых миссий есть рейнджеры и коммандос. А сволочь неисчерпаема и разводится из ничего, как метровые поганки рядом с забытым на опушке реактором. «Возможно, причина в другом?» — предположил я. Ходят слухи, что штрафбаты хотят приравнять к обычным воинским подразделениям, вот и решили предварительно почистить ряды. Может такое быть?

Игла согласилась, что быть может все, ибо пути Господни не просто неисповедимы, но и откровенно запутаны. Старик, судя по всему, и сам в них давно заблудился, бродит теперь с потерянными глазами. И аминь на том, если это его утешит! Но кабздец — больше похоже на правду. «Так устроена эта гребаная жизнь, командир, — ни на что другое рассчитывать не приходится, кроме как на очередную жопу».

Мы оба согласились с этим жизнеутверждающим выводом, докурили, закончили импровизированное совещание и метнули окурки за забор, в ту же безбрежность пустыни. Гореть в пустыне все равно нечему. А даже если найдется — гори оно все синим пламенем, лично я не против.

Игла, надышавшись песчаным ветром пополам с табаком, отправилась обратно на кухню, а я решил глянуть на пополнение.

* * *

Место базирования любой штрафчасти выглядит примерно одинаково. Забор с вышками и приржавевшим орнаментом из колючей проволоки, бетонные плиты покрытия, длинные полукруглые ангары, приземистые казармы, тускло вытаращившиеся рядом подслеповатых окон. Все пусто, голо и разлиновано, как в учебнике геометрии. Сочетание минимализма концлагеря и незатейливости военного городка. Из местных особенностей — серое плотное небо над головой, желто–серые отливы бескрайних барханов за забором и монотонное завывание ветра. Звездно–полосатое пластиковое знамя на флагштоке уже взбесилось от постоянных ветров. Дыра дырой, словом.