– Принесите стул, – скомандовал верховный своим помощникам, нажав кнопку связи… – Два стула, – добавил он через некоторое время посмотрев на жалкое лицо Длинного, мечтающего о том же самом что и человек, но боящегося спросить.

– Вот это я понимаю, – Винченцо с размаху бахнулся в кресло, которое моментально подстроилось под его анатомию. – Вот теперь можем говорить… Все!!! Я готов сотрудничать.

– Прямо так и сотрудничать? – ехидно переспросил Длинный, который тоже с огромным удовольствием устраивался в новое кресло.

– Конечно! – уверено ответил Винченцо. – А чего мне юлить то, корабль я свой профукал, надо же как-то мне выкручиваться. Уверен мы найдем общий язык с мудрейшим верховным Сурьер-пер-Дрегон, – Винченцо даже встал с кресла, чтобы поклониться верховному.

– Пока мне от тебя нужна лишь информация, – сухо проговорил верховный. – А что с тобой будет дальше я решу позже.

Верховному не хотелось заключать никаких сделок с этим жалким созданием и тем более ничего ему обещать, чтобы быть должным. Но его люди дежурили на конгрессе уже довольно долгое время и никого не могли найти. Аллото же признавался, что его подопечные настолько хорошо обучены, что поймать их будет очень сложно. Поэтому им и нужен был этот человек – он провел с особями очень много времени, и мог знать, как именно они собирались попасть на конгресс.

– Да ладно, господин верховный, – Винченцо снова встал с кресла и поклонился. – Ну что вам стоит сохранить мою жизнь и мои мозги в целости и сохранности – просто не убивайте меня… ну и, естественно, не обезличивайте. Ну и еще было бы неплохо создать мне комфортные условия для жизни… А я буду там: вашим катор-к-каром, мальчиком на побегушках, ручным зверьком или еще чего пожелаете, – быстро добавил он, не давая вставить и слово верховному.

– Это все я могу получить и без твоего согласия, – угрюмо заметил верховный.

– Получить то можете, – ехидно ответил Винченцо. – Но вот качество будет уже не то…, например, я в неволе никогда не догадаюсь, как наши сестрички будут проникать на конгресс… А вот дай мне волю, и я еще не до такого додумаюсь.

– Верховный, – обратился к Сурьер-пер-Дрегону Длинный. – Не слушайте вы эту особь – он ничего не знает и не сможет придумать. Я провел с подопытными почти всю их жизнь и лучше всех знаю, как они себя будут вести.

– Ой, я не могу, – Винченцо кривлялся и смеялся сидя в кресле. – Лучше всех он знает. То есть вы, аллото, заранее предвидели, что ваши подопечные восстанут и перебьют всю вашу гвардию. Весьма прозорливо, весьма.