— Есть предположение, — закончил он, — что туда вынесены лаборатории, работа в которых на территории Штатов запрещена. А на этих базах эксперименты продолжаются.

Один из генералов из переднего ряда сказал веско:

— С вашего позволения, это не предположения, а факт. А предположение, что там уже могли наладить производство чего-то нехорошего. Начиная от нового вида наркотиков, заканчивая мощным и опасным оружием. А так как эти рядом с нашими границами, то не надо объяснять, против кого направлено.

Мещерский, как вижу, сам для себя делает пометки на планшете, хотя, конечно, все пишется вон камерами, а потом аналитики будут не только слушать, но и смотреть, кто в зале как реагировал и что кому говорил.

Когда обсуждение начало не то что заходить в тупик, но начали повторяться, Мещерский поднялся, сказал внушающим голосом:

— Кстати, мы пригласили на обсуждение эксперта по вопросам безопасности. Профессор Лавронов Владимир Алексеевич, доктор наук, автор многих работ мирового уровня. Ряд товарищей пытается перетащить профессора Лавронова на работу непосредственно в наше ведомство… Владимир Алексеевич, хотелось бы услышать ваше мнение по поводу услышанного!

Я по взмаху его царственной длани поднялся, все-таки чувствую себя малость не в своей тарелке, сколько бы ни твердил себе, что я без пяти минут сингуляр и должен на военных смотреть, как высокоорганизованная овца на трилобитов.

— Простите мою неловкость, — сказал я, — но таких профессоров у нас в исследовательском центре на каждом шагу на рупь кучка. Лаборантов меньше. Да и нужнее они, как иногда кажется. Я слушал внимательно, скажу сразу, что идея насчет создания более мобильного Центра даже запоздала, настолько она нужна. Это я как эксперт, хотя эксперт из меня неважный…

Лица в зале заметно подобрели, что и понятно — все доминанты, а я сразу в позу чемоданчика, выказываю субдоминантность, так что слушать будут без инстинктивного отторжения.

Мещерский сказал настойчиво:

— Владимир Алексеевич, хотелось бы выслушать ваши предложения.

— Увы, — ответил я. — Сейчас главная угроза — вовсе не теракты. Во всяком случае, не то, что вы имеете в виду под терактами. Сейчас очень быстро растут глобальные риски другого порядка.

Он посмотрел на меня пристально.

— Да, мы знаем. Распространение ядерных технологий, опасность химического оружия…

Я покачал головой.

— Как ни странно вам это услышать, но это самые безобидные.

Один из генералов в переднем ряду, толстый и с такой красной мордой, что вот-вот лопнет, сказал негодующе:

— Безобидные?

— Ядерное оружие, — напомнил я, — раньше было только в Штатах и России, а теперь в ста сорока странах, как вы наверняка знаете. К тому же технологии изготовления упрощаются и удешевляются, так что да, ими могут завладеть и страны с непрочными режимами, а оттуда попасть к террористам. Однако изготовить даже простейший атомный заряд все еще дорого и непросто.