Долгие месяцы она училась у Эмила, готовилась к этому дню. Почему его здесь нет? Раны и порезы она умела лечить, но это?!. Она помогала Эмилу с первого дня битвы, но сейчас ей впервые приходилось делать это самой.

Помощница Кэтлин, суздальская девушка, осторожно разрезала рубаху Калинки. Он изо всех сил пытался удержать стоны, когда от раны отрывали присохшую одежду. Девушка умело стирала кровь с покалеченной руки.

Кэтлин вымыла руки в лимонной настойке. Который это раненый за сегодняшний день? Пятидесятый? Сотый?

Страшный грохот разнесся по комнате, раненый привстал и со страхом огляделся. Через дверь ей было видно, как снаружи рухнуло загоревшееся соседнее здание.

«Не думай об этом, — говорила она себе, — не бойся!»

Она показала жестом на кипящий котел. Помощница вытащила из огня щипцы и, достав ими инструменты из кипятка, положила их на чистую простыню.

Волнуясь, она подошла к Калинке.

— Будет больно, — прошептала она успокаивающе. Калинка поморщился и закрыл глаза. Она знала, что придется сделать, но все-таки, надеясь на невозможное, еще раз ощупала рану. Калинка выгнулся на столе и закричал, когда пальцы Кэтлин проникли в рану. Внутри она нащупала лишь острые осколки кости. Она осторожно убрала руку.

— Ты знаешь, что мне придется сделать? — шепотом спросила Кэтлин.

Широко раскрыв глаза, крестьянин только кивнул.

— У нас еще есть кое-что, чтобы усыпить тебя, пока я буду работать, — сказала Кэтлин и подала помощнице знак.

— У вас на всех этого хватает?

— Конечно, — солгала она.

— Думаю, что на этот раз я воспользуюсь преимуществом своего звания, пусть будет особое лечение, — прошептал крестьянин.

— Сейчас ты уснешь, — сказала Кэтлин охрипшим голосом.

Помощница подошла к Калинке с бумажным конусом и установила его на лице раненого.

— Теперь мы с полковником сможем покупать одну пару перчаток на двоих, — прошептал Калинка, пытаясь засмеяться и уплывая в благословенное забытье.

— Боже, дай мне спасти этого человека, — взмолилась Кэтлин, впервые за многие годы перекрестившись, и начала работать.

Эндрю устало облокотился на парапет, стараясь влить в себя чашку обжигающего чая, которую ему принес молодой помощник. Внешнее кольцо города, казалось, было целиком охвачено пламенем, тут и там появлялись вспышки разрывов, небо закрывала плотная пелена дыма. Огонь уничтожал последние остатки нового города.