В штабе воцарилось молчание, никто не осмеливался пошевелиться. Усталые офицеры, подавленные последними неудачами, уставились на своего командира и вдруг, словно по сигналу, поднялись со своих мест. В гробовой тишине Эндрю медленно проковылял к столу, на котором лежала карта города. Стрелками были отмечены направления вражеских ударов, кусочки дерева обозначали части республиканской армии. Теперь все они сосредоточились внутри цитадели или были полностью окружены в предместьях.

Эндрю несколько минут изучал карту, за это время никто не проронил ни звука. Наконец полковник повернулся к Пэту.

У ирландца от напряжения сделались ватными ноги, и он оперся рукой о стол, боясь потерять равновесие.

— Каковы последние донесения о количестве боеприпасов у противника?

— Мы находим тела бантагов, у которых не осталось ни единого патрона, как правило, у них в запасе всего по шесть-восемь зарядов. Артиллерийская канонада почти прекратилась.

Эндрю кивнул и перевел взгляд на Марка:

— Что ты тут говорил о сдаче?

— Эндрю, с момента твоего ранения произошло много всего.

— Я в курсе. Мы провели большую кампанию. Мы отступили на пятьсот миль, растянув до предела транспортные коммуникации Гаарка. Это называется тактикой Фабия, по имени одного римского генерала из нашего прежнего мира. — Эндрю замолк, как будто каждое слово давалось ему ценой большой боли. — Мы заманили его в ловушку и перерезали Гаарку связь с тылом, как я и планировал. Мы победили.

— И ты называешь это победой! — воскликнул Марк, не скрывая своего отчаяния.

— Я видел слишком много войн, Марк, чтобы не разглядеть победы, когда она у меня в руках. Он выдохся. Мы продержимся до заката, перейдем в контрнаступление, и враги побегут.

— А если нет, то мы все погибнем.

— Значит, погибнем, — отрезал Эндрю, и теперь в его голосе слышался металл. — Потому что, Марк, если ты решишь сложить оружие, нас ждет неизбежная гибель.

Римлянин промолчал. Эндрю обвел взглядом залитую тусклым светом штабную комнату. Здесь было слишком много людей для того, что он собирался сказать.

— Я хочу увидеть сражение своими глазами, — произнес Эндрю. — Марк, Пэт, пойдемте со мной.

Он не мог идти быстро. Опираясь рукой о стенку, Эндрю осторожно поднимался вверх по узкой лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке.

Когда они добрались до смотровой площадки, Пэт опередил Эндрю и провел его в обложенную мешками с песком нишу. Наблюдатели изумленно уставились на Кина, но тут же вытянулись по стойке «смирно» и отдали полковнику честь. На их лицах появились довольные ухмылки.