Арчи приподнял с лица край обвисшего капюшона и впервые за последнее время позволил себе проявить хоть какие-то эмоции.

— Сразу во дворец? — удивился он.

Выстроенный на холме княжеский замок нависал над городом зловещей громадой. Обветшалым и мрачным он выглядел при любой погоде — неважно, светило солнце или шёл дождь. А промозглым вечером зрелище нам открылось и вовсе безрадостное. Частые зубцы мощных стен, чёрные прорехи бойниц, не слишком высокие и ровные угловые башни. Сплошь мокрый камень и серые тени.

Я посмотрел на своё родовое гнездо и криво ухмыльнулся.

— Нет, не в замок.

Спутник косо глянул на меня и негромко проронил:

— Загадками говоришь.

Ответа он не дождался. Узкая улочка вывернула на засыпанную палой листвой площадь, и я выбрался из седла у коновязи втиснутой между двумя соседними зданиями таверны «Печеное яблоко». Было в той три этажа, и островерхая крыша с кирпичными дымовыми трубами уверенно возвышалась над округой.

— Вот наш замок на сегодня, — усмехнулся я, затянул на бревне поводья и первым вошёл в зал, полутёмный и весьма задымлённый. А только откинул с головы капюшон, чтобы оглядеться, и сразу невесть откуда появился дородный хозяин.

— Поднимайтесь наверх, милорд, — указал он на боковую лестницу, отправив мальчишку позаботиться о наших лошадях.

Арчибальд посмотрел по сторонам и предложил:

— Можем перекусить прямо здесь.

Посетителей в таверне и в самом деле было немного, но хозяин и слушать ничего не стал.

— Поднимайтесь наверх! — повторил он. — Поднимайтесь!

Я похлопал здоровяка по спине и первым направился к лестнице. Арчибальд потопал следом и недовольно проворчал:

— Не нравится мне это.

— Расслабься! — только и рассмеялся я, бросая мокрый плащ прямо на пол.

Круглый стол посреди небольшой залы окружали удобные на вид кресла, в люстре под потолком горели свечи, а в камине потрескивали поленья, было тепло и уютно. Но Арчи успокоиться не пожелал.

Сначала он распахнул одну дверь — за ней оказался длинный тёмный коридор, затем проверил две других, те вели в свободные комнаты.

— Удивляюсь я тебе, Кейн, — проворчал после этого здоровяк. — Ты же знаешь, что стоит на кону!