Особенно, если точку приложения взрыва выбирает джедай. Особенно, если джедаев целых четверо. Считая одного недо. По одному на контейнер.

Может быть, наших объединённых умений и не хватило бы на то, чтобы протаранить «Левиафан» разогнанной болванкой из гипера. Но уж скинуть брандер так, чтобы тяговый луч затащил его именно в главное уязвимое место линкора, на стыке дорсальной и вентральной структур…

— Заалбар! — заорал я, кидаясь к стыковочному отсеку.

Грузовых экзоскелетов, как в фильме «Чужие», у нас не было: приходилось полагаться на вуки. Первый ящик Заалбар приволок в одиночку, и мы с Биндо, проклиная тесноту и избыток искусственной гравитации, приняли его на репульсорном поддоне через заранее прорезанное в крыше «Ла Фудра» отверстие. Придумать хоть какое-то подобие грузового лифта никому и в голову не пришло: на Коррибане нам казалось, что времени ещё полно.

Теперь время поджимало. Карт объявил тридцатиминутную готовность к сбросу брандера. Я попросил его выиграть ещё хоть четверть часа, но что-то там с глиссадой… угловыми курсами… в общем, иначе мы рисковали не набрать достаточное ускорение для выхода в гипер.

В этих вопросах я предпочитал Карту доверять. Отличный пилот, опытный тактик: он не только выведет нас куда надо, но и сумеет создать у противника впечатление, что мы движемся против собственной воли. Поэтому я вернулся к барадию: оставалось перегрузить, закрепить и снарядить запалами ещё три здоровенных ящика.

— Заалбар! — закричал я, по пояс высовываясь в проём. Физиология вуки не позволяла использовать те радиостанции, что у нас были: приходилось общаться голосом. — Заалабар! Ну, где ты там застрял?…

Вуки молчал. Я разозлился уже всерьёз, подтянулся на руках, втащил себя на «Варяг» и побежал к грузовому трюму. Удивительно: обычно нехватку времени я ощущал как бы более душой, а сейчас — скорее разумом. Словно торопиться особо и не следовало.

И только добежав до отсека, где хранился наш запас барадия, я всё понял. Партия была проиграна ещё до её начала.

Огромный волосатый вуки растерянно стоял посреди грузового трюма, в окружении трёх вскрытых контейнеров с барадием. Вернее, из-под барадия. А пол отсека неровной беспокойной массой покрывали…

Гизки.

Очень много гизок. Ровно столько, сколько требуется, чтобы заполнить три здоровенных ящика. Обшитых изнутри звукоизолирующими панелями.

Гизки подпрыгивали, попискивали и поскрипывали. Многие из них уже добрались до выхода в коридор. В воздухе стоял густой аромат многодневного крысиного дерьма.

Я посмотрел на Заалбара. Заалбар посмотрел на меня.