Вот только шарик превращается в лепёшку почти мгновенно, и со стороны это выглядит как маленький, но взрыв. А «Левиафан», благодаря всем своим силовым полям, алустилу и гравикомпенсаторам, сминался несколько медленней. И поэтому я не растворился во вспышке, мощь которой, по идее, должна была превышать силу любого ядерного взрыва на Земле.

Нет. Всё прошло намного банальнее.

Момент столкновения я почувствовал более Силой, чем организмом. Бац! Приплыли. Даже звука удара услышать не удалось. Сперва обшивка пошла волнами, затем меня выдернуло из сапог и понесло куда-то в даль светлую.

Там, в оказавшейся очень близкой светлой дали, я и потерял сознание.

…Невыносимо ныли сломанные рёбра. Я лежал на спине и смотрел в низкий потолок гробницы.

Не клубился серый туман, не гудели световые мечи, никто не пытался заглянуть мне в лицо. Знакомый мир гробницы был совершенно пуст.

Я кое-как перевернулся на живот, с трудом и кряхтением поднялся на колени, затем встал во весь рост. Огляделся по сторонам.

И не смог понять, что же здесь так сильно впечатляло меня прежде. «Гробница» — только звучит грозно и внушительно. Сейчас, когда туман окончательно рассеялся, гробница выглядела именно так, как ей и полагалось: небольшой, печальной, пыльной комнаткой с косыми серыми стенами. В дальней слабым тонким контуром светилась дверь. Я проверил оружие, отряхнул плащ и направился к выходу.

Магия сна навсегда покинула это место: шаги звучали глухо и поверхностно, словно я шёл босиком по сухому песку. Идти было немного больно, ноги казались отсиженными, как после долгого чтения в туалете.

«Бастила!..», подумал я, как думал теперь в любой затруднительной ситуации.

Но ни Бастила, ни кто-либо ещё не мог проникнуть сюда. Мне предстояло найти выход самостоятельно.

Когда до выхода оставалось не больше пары шагов, дверь распахнулась. В лицо ударил слепяще-яркий белый свет.

…Я лежал… нет, не на спине.

А ничком. Лицом в какой-то жёлтой грязи. Во рту бултыхался мутный привкус горелого металла. Болела голова, болели рёбра, остро болели ноги. Воздух врывался в лёгкие, неся с собой безошибочную вонь пожара.

Я приподнялся на руках и застонал: ноги ниже колен словно ржавой пилой полоснуло. Кое-как, сдерживая проклятия, удалось перевернуться.

Обе ступни были босы и выглядели распухшими, щиколотки вывернуты под причудливыми углами. Пальцев ног я не чувствовал, зато чувствовал всё остальное. Это радовало, потому что означало, что позвоночник был в порядке.

Первым делом я убедился в работоспособности светового меча, затем как мог осмотрелся.