Затем я вышел во двор и тщательно обшарил «Плимут», выудив оттуда, к некоторому своему удивлению, пистолет-пулемет «томпсон» с запасным диском на пятьдесят патронов. Осмотрел затвор, понюхал – чистый, если и стреляли из него, то не сейчас.

Я потряс у пленного перед лицом ключами Жильбера, спросил:

– Где ты это взял?

– Не знаю, подобрал на дороге.

Я присел напротив, посмотрел ему в глаза. Затем, после паузы, произнес:

– Пока еще мы можем договориться. Пока мы не начали тебя пытать. Нам все равно, сколько это продлится. Но после того как мы начнем делать тебе больно, у тебя выбор сузится до двух опций: ты или умрешь быстро – от пули в голову, или будешь умирать очень, очень долго. А пока у тебя есть возможность остаться в живых. Даю тебе, – я посмотрел на часы, – две минуты. Эти две минуты ты думаешь, затем говоришь, что решил. – Я поднялся на ноги и, словно вспомнив, добавил: – Забыл сказать, что потом мы сдадим тебя сицилийцам. И скажем, что ты тот человек, который убил их людей в кафе. Дальше воспользуйся воображением.

Он боевик, он не должен и не может знать, что заваруха с людьми Антенуччи началась из-за меня.

Признаться, я ожидал большего. А не того, что пленный окликнет меня через тридцать секунд.

– Я буду говорить.

Хотя… может, и правильно. Не знаю, как бы я повел себя в его положении. Выхода все равно никакого. Когда человека начинают пытать, он все равно ломается рано или поздно. И умирает куда более плохим способом, чем мог бы. Не выиграв при этом ничего. А может, испугался попасть к сицилийцам. Очень даже может быть, что он и был среди стрелков, никакие это не республиканцы, Краус в очередной раз навел тень на плетень. И кстати, последнего человека, которого Антенуччи счел личным врагом, нашли с отрубленными ступнями, кистями рук, вырванным языком и выколотыми глазами. Говорят, он еще дышал и умер только в госпитале. Именно поэтому мне очень не хотелось попадаться его людям.

В общем, пленный просто оказался реалистом.

– Где Жильбер?

– Мертв. Его поймали в номере в гостинице, он схватился за пистолет.

– Где тело?

– В Ниле. Ирландский сектор, слева от второго причала. Привязали какую-то железяку и скинули.

– Почему второй труп остался в машине?

– Не смогли увезти сразу. Вернулись.

– Как Жильбера поймали?

– У Шиллера… Шаплена, есть камень. Шиллер чувствует, если кто-то за ним следит или забирается в его место. Он был недалеко. Потом вызвал нас, когда потребовалось увезти тело.

– Кто убил второго?