После гибели Генрика и нападения Диких Волков ряды стурмландской армии значительно поредели.

Командование над остатками армии, как предполагал Оникс, взял на себя герцог Берган. «Возможно, еще один верлорд, с которым мне предстоит сразиться лицом к лицу», – думал лорд – пантера, осматривая залитый лунным светом горизонт.

Решив покинуть печальное, усеянное мертвыми телами стурмландцев поле боя, Оникс отправился назад, сопровождаемый парой громадных черных ягуаров. Когда он подходил к своему лагерю, навстречу ему выкатился шериф Мюллер.

– Можно вас на одно словечко, милорд? – спросил он, нервно ломая пальцы. Ягуары негромко, но грозно зарычали на лорда Дурных земель.

– Хоть на два, – пробурчал Оникс, спеша к своей палатке.

– Речь о Лесовиках, милорд!

Оникс остановился, обернулся к Мюллеру, вопросительно приподнял бровь.

– Вам бы лучше самому пойти и взглянуть, милорд, – закончил шериф и замолчал.

Оникс быстро пересек лагерь, идя вслед за Мюллером, который направился прямиком к превращенным в полевой лазарет палаткам. Черные кошки брели сзади. Над тесно стоящими друг возле друга палатками раздавались крики. Здесь обученные магистрами медицины в Хайклиффе полевые медики ухаживали за ранеными. Лечили они их традиционно, с помощью трав, ну и конечно, молитвами полковых жрецов и жриц Бренна. В последнюю неделю бои усилились, прибавилось забот и у медиков.

– Это мой парень с конюшен, тот самый, которого на прошлой неделе покусал Дикий Волк, – пояснил Мюллер.

– Лежать, – приказал ягуарам Оникс, и кошки послушно припали на животы рядом с входом в палатку.

Дежуривший возле палатки солдат откинул полог, и лорд-пантера прошел внутрь. Следом за ним последовал Мюллер.

Первое, что поразило Оникса, было отсутствие в палатке других кроватей, кроме одной, установленной в центре лазарета. Всех, кто раньше лежал здесь вместе с несчастным конюхом, перевели в другое место. Завывающий, рычащий пациент был скрыт от глаз Оникса спинами сгрудившихся возле кровати зевак, а сама кровать скрипела и стонала под напором мечущегося на ней больного.

Оникс бесцеремонно протиснулся сквозь толпу. Стоявший возле кровати медик с озадаченным видом скреб свою бородку, за его плечом шептала молитвы полковая жрица. Здесь же присутствовали все члены военного совета, лица у них были напряженными и осунувшимися.

– О, какие люди! – хмыкнул Оникс, подходя ближе к дергающемуся в конвульсиях пациенту. – Если бы не знал вас достаточно хорошо, решил бы, что это переворот или что-то в этом роде.

– Не спешите с выводами, это может оказаться похуже любого переворота, – сказал лорд-журавль Скин, отступая в сторону.