– Абсолютно уверен! – Ну вот, судя по сузившимся пылающим глазам Баала, даже этот вопрос пришелся ему не по нраву. – Как и многие ауры, эта подобна мыльному пузырю – непроницаема снаружи и полая внутри. Поэтому наше решение отправить тебя на покой оказалось очень удачным. Те из нас, кто уже внутри Гилион-Палантина могут не беспокоиться о магической защите. Ты и твои рыцари – последние, кто остался внутри.

– А лучший способ попасть в крепость – это открыть ее изнутри, повелитель? – подал голос Кэнтон. Он начинал понимать, что к чему и зачем его позвал Баал. Осталось узнать, где дверь у этой ауры и какой от нее ключ.

Теперь все выглядело предельно ясно. Первые баалисты, темные силы, как и сам Баал, появились в Гилион-Палантине. Потом войско Кэнтона потерпело поражение, Баал бежал из святой земли, а уцелевшие дакны в пределах действия ауры были перебиты. Все, кроме Кэнтона с остатками дружины. И теперь за пределами Гилион-Палантина расплодились толпы дакнов, которые только и ждут возможности хлынуть в священный регион. Вот только хлынуть как раз таки они не могут. Лишь благодаря тому, что владыка велел своим верноподданным спать могильным сном, их не постигла участь остальных баалистов, что было очень кстати.

– Да, вампир, именно это я от тебя и хочу! Но для этого нам понадобится завершить одно маленькое дело. – Баал вновь заговорил тихо, заговорщически растягивая каждое слово.

Кэнтон помнил всего две задачи, которые перед ним когда-то ставил Баал, но он не особо понимал, как это связано с действием ауры Живой Воды. В таких ситуациях конечно же лучше промолчать в надежде, что господин сам продолжит все объяснять.

– Ты должен принести мне «Подавитель».

Ну да, Кэнтон так и думал. Ведь другое поручение он добросовестно исполнил. Вот только при чем тут «Подавитель»? Непонятно.

– Но, владыка, как «Подавитель» связан с защитной аурой? – любопытство мертвеца все-таки взяло верх, и он робко подал голос, мысленно уже готовясь к гневу хозяина.

– Слушай внимательно, ибо я повторять не буду…

* * *

Его руки медленно, но уверенно приподняли громадную каменную крышку саркофага, а затем одним движением отбросили ее в сторону с такой силой, словно каменная плита была для мертвеца лишь пушинкой. А затем столь же медленно, как прежде, вампир встал на ноги. Они едва держали хозяина, подкашивались. Неудивительно – пролежи тысячелетия недвижимым и ходить разучишься! Ночное зрение дакна постепенно вылавливало из сплошного мрака серые очертания стен гробницы, другие гробы и стяги паутины.

Стоило Кэнтону выпрямиться, как наручни и наплечник упали на пол, расколотые на части неумолимым временем. Меч при первом же прикосновении рассыпался ржавой пылью, а одежды рваными клочками прикрывали не тронутую тлением белоснежную кожу вампира.